В очередной год лето выдалось особенно жарким, здесь в лесной глуши под тенью деревьев переносить зной было легче, я снова была в положении. До нас стали доходить слухи о вновь появившейся смертельной болезни которая выкашивала и города, и села. Чума – черная смерть, она не щадила ни стариков, ни детей, ни мужчин, ни женщин, ни плебеев, ни дворян, ни купцов, ни священников. Мы с тревогой ждали новостей. Наконец к середине осени чума отступила и пришли страшные новости. От семьи моего мужа остались только старшая невестка с одной дочкой из пятерых детей и младшая сестра с двумя сыновьями. Мой муж неожиданно стал единственным наследником титула и всех земель Барона. Выделив вдовью долю вдове старшего брата, мой муж вступил в права наследования.
Священник в нашем приходе всегда учил прощать, не держать обиду, ударили по одной щеке подставь другую. Я плохая христианка, я очень грешная женщина и поэтому не смогла удержаться от чувства глубокого удовлетворения, глядя на выражение лица моего отца, что он и его семья отныне и навсегда потеряли тот самый злосчастный лес. Он сам лично со своими доверенными лицами состряпал документы так, что лес был моей безраздельной собственностью и переходил старшему сыну. Только вот старший сын унаследует титул его врага, да и спасибо отношению моего родственника мой муж тоже теперь его враг. Жалею только об одном, мои братья тоже теперь враги моей семьи.
Мне было странно видеть, как мой муж любит свою семью, своего отца, мать, братьев и сестер. В моей семье так не было принято, маме было не до нас, а для отца мы были вещами для выгодного обмена. Самые важные праздники мы проводили в доме свекра, от моей семьи не то что приглашения не приходили, не было даже писем с добрыми пожеланиями. Теперь то я понимаю, моим сестрам приходилось бороться за свою жизнь, за свое благополучие, а братья устраивали свою жизнь так как их учил отец.
Моя сестра наконец-то сумела подарить мужу трех крепких и здоровых сыновей. Никто теперь не посмеет насмехаться ей в лицо и за спиной твердить, что она ведьма. Фаворитки ее мужа больше не ведут себя так вызывающе, не смотрят на нее с высока, а наоборот стараются быть незаметными. Мой отец с рождения первенца стал незаметно терять свое влияние, к появлению третьего сына, отца практически отстранили от королевской власти. Мой муж стал фаворитом короля, его другом и советником. Даже мои братья, стремящиеся как можно ближе стоять к трону, перестали проявлять должного почтения отцу.
Я стала старшей фрейлиной королевы и не смотря на то что я по-прежнему раз в полтора-два года провожу по четыре месяца в родильной, отбором фрейлин занимаюсь именно я. Именно я распределяю обязанности. Мы с сестрой сильно сблизились, обе мы прошли через унижения и пренебрежение. Нас обеих использовали для удовлетворения отцовских амбиций.
Отец стал сдавать свои позиции, шаг за шагом, мы слабые женщины, мнение которых никого не интересует, сидя в своих покоях, дожидаясь своей доли внимания в спальнях, пусть медленно, пусть исподволь, но стали теснить самого сильного и влиятельного человека нашего королевства. Он перестал командовать жизнью королевы, потом он не смог командовать развлечениями короля, потом выскользнула власть набирать спутниц королевы и последний штрих – не он стал решать кто будет другом и спутником короля. На это ушли годы, но мы сумели пошатнуть трон нашего отца, который в гордыне своей вознесся выше королевского. Король все дальше и дальше отодвигал своего бывшего наставника и советника. День, когда Его Величество предложил моему отцу уйти на покой, стал самым прекрасным днем моей жизни.
Что еще очень меня порадовало? С момента, когда мы с мужем унаследовали титул, земли и место его отца при дворе, мой супруг не изменил своего отношения ко мне, правда нам пришлось все-таки соблюдать этикет и теперь мы спали в разных спальнях, а на время родов я уединялась в родильные покои и вот тут уж услужливые доброжелатели доносили мне о бесчисленных вереницах его любовниц. Я ревновала, очень ревновала, но я урожденная баронесса, я замужем за бароном, в моих жилах течет кровь делателя королей, я не опущусь до истерик и скандалов без веских доказательств. А доказательств не было, покидая родильные покои я неизменно оказывалась в объятиях мужа. Он рассказывал, как меня любит, как скучает.