Междугородняя, а потом код Москвы. Обычно они с Темой по мобильному разговаривали, хотя бы раз в неделю. Но в последнее время ему некогда было, все торопился, сообщения писал. Вроде и нормально, а неспоко…
– Алло, а вам кого нужно?
– Оленька! Это бабуля…
– Я не Оленька, я Анна, – раздраженно заметила девчушка. – Вы кому звоните?
Вера даже зажмурилась. Неужели взаправду склероз начинается? Но потом сообразила, что в Москве с этими телефонными кодами неладное, может, опять сменили?
– Алло? – хмуро спросила незнакомая Анечка. – Вам кого позвать?
– Артема, – не задумываясь, ответила Вера. В голове что-то щелкнуло: как будто механизм какой отключили. Сейчас всему найдется объяснение…
– А папа уже на работу уехал! – сообщили в трубке.
Надо же, какое забавное совпадение: номером ошиблась, а там тоже Артем живет. Надо будет ребятам рассказать.
– Вы напишите папе на мобильник, – беспечно посоветовала девочка Анечка. – Восемь, девятьсот три, сто три…
Пальцы сами потянулись за отточенным с двух сторон карандашом. Но записывать цифры Вера не стала. Потому что Темочкин мобильный номер помнила наизусть. Она поблагодарила, положила трубку. Снова набрала Тему – словно надеясь, что сейчас, после того как цифры проговорили вслух, случится чудо, и сын окажется в зоне доступа. Но вместо этого полетели мелкие противные гудки. Номер сбрасывают, Валерка тоже так делает, если Вера звонит ему не вовремя на работу. Неладно как, нехорошо. Господи, прости и помилуй…
К религии Вера относилась настороженно, старалась обращаться за помощью к Богу только в крайних случаях, не беспокоить по пустякам. Но сейчас встала из-за стола, нашарила глазами иконку в серванте-хельге, торопливо перекрестилась, выпустив наконец из пальцев ненужный карандаш.
– Это вы опять? – недовольно поинтересовалась Аня.
– Деточка, позови взрослых, хорошо? – назвать незнакомого ребенка «внученькой» Вера не могла. Даже если эта Аня ей теперь и приходится…
– Женька! Тут папу спрашивают, чего им говорить?
В ушах мелко задробилось эхо, отозвалось стуком сердца. «Живый в помощи вышнего, в крови Бога Небесного…»
– Вам Артем нужен? – Голос был ласковым и немного знакомым. Как у советских теледикторш. Тогда телевизор включался не сразу, сперва звук, потом цвет, и Вера научилась угадывать по голосу ведущих программы «Время». А Темочка был маленький, сидел на ручке кресла и отказывался уходить, когда «Спокойной ночи» закончилось…
– Он живой? – неожиданно спросила Вера.
– Конечно. Просто он не слышит ничего. Вы ему можете отправить смс?
Вера вцепилась пальцами в карандаш. Уставилась на лакированные синие грани. Главное, что живой, живой.
– Это мама Темочкина звонит.
– Вера Сергеевна, с Артемом все в порядке. Он вам сейчас напишет, я передам.
– Спасибо. – Вера так переволновалась, что сил удивляться не было. – А вы…
– А я Темина жена, – дикторским голосом представилась трубка.
– Лана? Ты, что ли? – на всякий случай насторожилась Вера.
– Нет, я Женя…
Минуту назад Вера жалела о том, что младший сын холостюет, а теперь как по заказу. Будто волшебной палочкой махнули: и дочка, и супруга. А почему же он молчал?
Вера удивлялась, но лениво, словно ее в сон клонило. Ласковый голос Жени-жены накатывал – как волны на светленький песчаный пляж… Старый аппарат, отзывавшийся обычно кратким длиньканьем, против обыкновения смолчал. Словно и его успокоили.
По статистике, семьдесят три процента супружеских ссор возникает на бытовой почве. И чаще всего молодожены ссорятся из-за того, кто именно будет заправлять пододеяльник при смене белья. В упор не помню, где я выкопала эту самую статистику. Наверняка в каком-нибудь домохозяечном чтиве, живущем на моей тумбочке. Там поверх журналов стоит фотокарточка. Мой покойный муж Саня Столяров ободряюще смотрит со снимка. Был бы живым – подмигнул бы. Только вот толку…
– Жень, ты чего делаешь?
При виде Аньки я вздрагиваю всеми частями тела, едва не роняю несносный пододеяльник, наступаю на его край домашними туфлями! И вся конструкция из меня, белья, одеяла, ругательств и туфель падает на кровать. Полцарства за горничную! Правда, она в нашем доме спятит, а зла мирским мы причинить не можем, это Контрибуцией запрещено. Придется выпутываться самой.
– Женька, а ты положи, чтобы разрезом к себе, и просунь туда один угол.
Совет срабатывает. Одеяло теперь лежит в тряпичной оболочке – ровно и достойно, как начинка в пироге. Пока Анька его застилала, я топталась рядом и пыталась поблагодарить Марфину дочку, объяснить, что я пододеяльники ненавижу, и они уже много лет отвечают мне взаимностью.