Нашу идиому он не понял, но смысл уловил: п…ть мы оба были горазды.
Только, в отличие от Криса, кривить душой я не стал и сказал:
— Как все на самом деле, умолчу. Не считаю нужным открывать карты перед тем, кто мне изначально не доверяет.
— Это разумно, — сказал Крис. — Мы скрываем, вы скрываете. Вдруг вы ночью нагрянуть. Вопрос: как будем делить добычу в лагере Папаши? Там много нужного.
— В зависимости от того, кто сколько урона нанесет. Вдруг кому-то захочется отсидеться и нагрянуть в последний момент?
Крис сделал оскорбленное выражение лица, однако после того, как мы честно сказали, что не доверяем друг другу, атмосфера стала менее напряженной.
Из автовышки вылез Сергеич, осмотрел поврежденное колесо, цыкая зубом. Подошел к Джехомару, указал на йо-йо, на себя, сделал жест, будто раскручивает веревку. Парень с радостью показал, как правильно метать, отдал камень Сергеичу. Тот крякнул и швырнул его вперед. Молодые филиппинцы грянули хохотом. Сергеич матюгнулся, подошел к камню и поднял его. Опять швырнул под дружный хохот, отчаянно матерясь.
В джунглях зашевелились филиппинцы, но не вылезли, и я так и не понял, сколько их.
Макса увлекло их занятие, и он тоже вылез поупражняться. Получилось у него так же скверно, как у Сергеича.
Возникла странная ассоциация: контакт двух цивилизаций. От враждебности через настороженность — к взаимодействию, основанному на симпатии. Макс нашел общий язык с Джехомаром, угостил его шоколадкой и показал свое супероружие — «Втыкатель».
Оценить его истинную убойную силу местный не мог, потому просто покивал. Сергеич тоже решил прихвастнуть. А вот «Палица Сергеича» зажгла огонь в глазах филиппинцев.
Я этим контактам не препятствовал, надеялся, что подружиться все же удастся. Худой мир лучше доброй ссоры, тем более, если дружить будем против общего врага.
Пока мужчины хвастались игрушками, девушки предусмотрительно отсиживались в машинах. Убедившись, что в отношениях с аборигенами наметилась оттепель, я скомандовал:
— Народ, пора возвращаться! Дел выше крыши. Надо метнуться на базу, выгрузиться и вернуться сюда, колесо автовышке поменять.
Я пожал руку Крису и пообещал непременно с ним связаться, обсудить план нападения на Папашу.
— Присмотришь за машинкой? — спросил я у него.
Тот кивнул, потом качнул головой в сторону «Севен-илевен».
— Вы же не все оттуда забрали? Не против, мы заберем то, что осталось?
— Конечно, — кивнул я, ухмыльнувшись. — Это же заправка вашей семьи.
Потом я кое-что придумал и подошел к Рамизу.
— Поезжайте на базу, а я пока тут потусуюсь. Посмотрю, чтобы эти добро с «Фава» не растащили и попытаюсь найти рядовых в отряд Афанасия. Заодно и проверю чистоту намерений филиппинцев.
— Какого Афанасия? — не понял он.
— Это мой сержант. Слабоват на голову, но силища — во!
Рамиз посмотрел на меня как на умалишенного, и я рявкнул:
— Да е-мое, зомбаков, говорю, поищу, Рамиз! Маловато их, нужно больше.
— Так бы и говорил! — обиделся тот. — А сержант твой — он русский что ли? Ты его имя увидел?
Я только рукой махнул.
Эдрик, услышав о моих планах, грустно на меня посмотрел. Ему очень хотелось поприключаться со мной, но он, по всей вероятности, понимал, что будет мешать.
— Сергеич! — крикнул я и загребающим жестом предложил подойти, а потом рассказал то же, что и Рамизу.
Пролетарий меня будто бы не слушал, улыбался чему-то своему. Когда я закончил, он кивнул.
— Так точно, шеф! — А потом выдал, изобразив рукой опустившуюся гильотину: — Ты сечешь, что Папаше хана? Если эти мужики по чесноку наши союзники, ему точно кирдык!
Даже если бы не натравленные на нас зомбаки, я бы не спешил доверять первым встречным, но Сергеич проникся, причем проникся весь. Даже мне передался его энтузиазм, как и уверенность, что Папаше уже хана — надо просто немного подождать. Ведь не идиоты же местные, должны понимать, что житья Папаша не даст ни нам, ни им.
Все пересели в нагруженный под завязку джип и укатили, Карина еле удержала Кроша, который рвался ко мне, но в приручении бездушных он будет мешать, вызывая их агрессию. Я следом поехал на мопеде за джипом.
Вскоре понемногу отстал и пошел по дороге, катя мопед и напевая:
— Зомби-и, твой убийца крепко спит, но ты его найдешь, зомби-и, не спасут его мольбы и…
Вдруг раздался треск.
Хрясь-хрясь — ломился кто-то в зарослях. Мои?