— Значит так, мужики, ситуация такая, — вещал Папаша. — Какой-то вирус, зомби, конец света — неважно. Важно, что мы живы, а вокруг хаос. Предлагаю объединиться. Я на Родине рулил кое-чем, знаю, как людей организовать.
Базой выбрали админкорпус неподалеку. В отеле оставаться было опасно, а админкорпус легко зачистили. Относительно легко.
Волошин оказался бывшим спецназовцем, уволенным за превышение полномочий. Он взял на себя оборону — расставил посты, организовал патрули.
Юлия Шапошникова вела учет припасов с маниакальной дотошностью пожилой кладовщицы.
В тот же день к ним прибился тридцатилетний белобрысый крепыш Славик — пьяница и хвастун, который почему-то называл себя «чистильщиком» и требовал особого отношения. Говорил что-то про инопланетян, систему, уровни, кредиты — бред сумасшедшего.
Папаша выслушал его с интересом, расспросил подробности, напоил водкой. А потом, когда Славика совсем развезло, предложил:
— Слушай, а давай проверим, кто тут главный? По-мужски, кулаками.
Идея Славику понравилась.
— Вы против меня? Ага!
— Все трое? — прищурился Папаша.
Пьяный дурак самодовольно кивнул. Но оказалось, что дураки здесь они, а не Славик, спокойно отметеливший и Папашу, и присоединившегося к нему Волошина. Вика насела на брата, истерично требовала, чтобы Бергман помог.
Не меняя выражения лица, он подошел к дерущимся (остальные стояли в сторонке и наблюдали) и методично ударил Славика табуреткой по затылку.
Дерево треснуло. Славик даже не покачнулся — только обернулся и усмехнулся окровавленными губами.
— О, еще один! Давайте все сразу, суки!
Удар Славика отправил Константина в полет. Тот врезался в барную стойку, почувствовав, как хрустнули ребра. Боль была знакомой — в детстве мать била его чем попало, и он научился ее игнорировать.
Папаша и Волошин навалились с двух сторон. Бывший спецназовец применил удушающий прием, но Славик просто развел руками, разорвав захват. Локоть Славика встретился с челюстью Волошина — раздался хруст, и Андрей отлетел к стене.
— Чистильщик я, понимаете? — рычал Славик, размахивая кулаками. — Боги меня выбрали! Я теперь сам как бог для вас!
Папаша ударил его битой по коленям. Славик зашатался, но устоял. Схватил биту, вырвал из рук и переломил о колено.
— Слабаки! Я вас всех тут положу!
Константин поднялся, прижимая руку к ребрам. Взгляд упал на стойку с ножами — кухонные, для разделки мяса. Он взял самый длинный, примерился.
Волошин очнулся и прыгнул Славику на спину, обхватив шею руками. Папаша навалился спереди, пытаясь сбить с ног. Славик крутился, пытаясь их сбросить, матерился и плевался кровью.
— Сильный, падла! — рычал Волошин.
— Ничего гада не берет, — прохрипел Папаша.
Константин подошел сзади и воткнул нож под левую лопатку. Лезвие вошло на половину и застряло.
Славик взревел, дернулся, но Волошин держал крепко. Папаша выхватил из кармана складной нож и полоснул по горлу — брызнула кровь.
Но Славик не падал. Он захрипел, забулькал, кровь хлестала из раны, но он все еще стоял, размахивая руками, ругался и обещал выздороветь и всех порешить.
— Чтоб вы сдохли… — прохрипел он. — Я… чистильщик…
Тогда Константин увидел чудо впервые — рана на горле Славика начала затягиваться!
— Бл…дь! Он лечится! — заорал Папаша. — Добивайте, быстро!
Все трое навалились, повалили Славика на пол. Константин выдернул нож из спины и начал методично втыкать — в печень, в почки, в легкие. Волошин нашел арматуру и бил по голове. Папаша резал горло снова и снова, пока не добрался до позвоночника.
Славик дергался, хрипел, пускал кровавые пузыри. Его глаза остекленели, но тело все еще пыталось двигаться.
— Сердце! — крикнул кто-то из толпы. — В сердце его!
Константин перевернул умирающего на спину, нащупал между ребер нужную точку и всадил нож по рукоять. Провернул.
Славик дернулся последний раз и затих.
А потом случилось невероятное. Перед глазами Константина возникли символы, буквы, цифры. Он почувствовал, как раны затягиваются, сломанные ребра срастаются, синяки исчезают.
То же происходило с Папашей и Волошиным. Папаша смотрел на свои руки, на которых заживали порезы. Волошин щупал челюсть, которая минуту назад была сломана.
— Я теперь чистильщик, — прошептал Папаша. — Первого уровня! Вы видите? Видите эти штуки?
— Вижу, — подтвердил Волошин. — У меня пока нулевой уровень, но я тоже чистильщик! Что за чертовщина? Предлагают выбрать награду…
— И мне… — задумчиво проговорил Папаша, бросив на Волошина странный взгляд.