- За всё время моей работы в Лувре никто не посмел сказать то же самое, что и ты.
- Так ясное дело, Европа ж, пидорасы одни вокруг!
- Саша!
- Прости! Но тут невозможно было не выразиться, я не знаю, как их ещё назвать? Петушары? Давай буду говорить петушары.
- Никак не надо говорить. Господи, - закрыв глаза, я прикрыла лицо рукой на несколько мгновений: - Какой же ты…
- А чего? Они тут этого не стесняются, а я должен за языком следить? Лучше б за жопами своими следили…
- Всё, хватит! Ещё пара таких слов, и я никуда не пойду, - надо было сказать, что уже никуда не пойду. Мне срочно нужен повод вернуться и в спокойной обстановке дождаться Набиля.
- Ладно, молчу. Ленок, не обижайся.
- Не переходи на фамильярности!
- Блин! – он, на удивление, довольно расплылся. – Такая ты!..
- Какая?
- Тургеневская барышня. И чего ты в этом болоте забыла?
- Ты знал, что Тургенев был другом Флобера?
- Нет. Я даже не знаю, кто такой Флобер.
- Он написал «Госпожа Бовари».
Саша продолжал смотреть на меня непроницаемо, почти не моргая:
- Ноль идей.
- Ты что, не слышал о произведении «Госпожа Бовари»?!
- Ну, может, как-то и слышал краем уха. Я Пушкина читал, Бунина, Есенина, Шолохова. На хрена мне Флобер какой-то?
- Это мировая классика.
- Пушкин – вот мировая классика!
- Никто не спорит.
- А у французов кто? Ну? У англичан Шекспир, у немцев – Гёте, а кто вот у французов?
- Бодлер?
- Вот мне и эта фамилия ни о чём не говорит.
- Просто ты не интересовался Францией!
- Мне и Англия на хую вертелась, честно сказать, но Шекспира всё же знаю.
- Гюго ты не можешь не знать.
- Знаю, но он не поэт. У нас есть Достоевский и Толстой, которые, блять, этот «Собор Богоматери» с горбуном и цыганкой размажут просто!
- Вольтер, Руссо, Дидро, Золя, Камю, Бальзак. Я могу продолжать бесконечно! Не надо говорить, что во Франции нет великих писателей и мыслителей.
- Ну, хорошо, допустим, - сунув руки в карманы джинсов, притих он. Прошагал несколько метров и выдал: - Но с ресурсами у них всё куда хуже.
- Ты о… - вспомнила я, что знаю примерно, чем он занимается, но не стала этого выдавать: - О чём?
- О нефти, газе, угле, и всём том, - он поводил пальцем вокруг, указывая на дома, машины, дороги, - благодаря чему современный город может называться современным городом и круто выглядеть.
- Разве у Франции нет ресурсов?
- Не все, и не всех достаточно. Мы поставляли им около десяти процентов от общего количества используемой нефти. Потом они решили попробовать обойтись без нас, подкачивали из Северной Африки. Стали покупать в Индии. Нашу же нефть, правда, но обработанную на НПЗ индийских, и на четверть дороже из-за дальности доставки. Дебилы? Дебилы.
- Как много у тебя вокруг дебилов…
- А не так, что ли? Девяносто девять процентов на земле дебилы и есть, было б больше умных людей – жили б получше, не? Тебе так не кажется?
- Не всё всегда зависит от людей, есть обстоятельства…
- Чаще всего и с ними можно побороться. Никто не хочет просто.
- Кем ты работаешь? – спросила я без особого интереса, скорее чтобы прояснить.
- Да я и не работаю особо… так, катаюсь, подписи ставлю.
- Если ставишь подписи, то должность у тебя какая-то есть?
- Есть. Исполнительного директора.
- Звучит солидно.
Саша отмахнулся:
- Суета одна и болтовня. Иногда вот попойками с партнёрами ещё перемежается.
- Так ты вчера с утра похмелялся?
- Вроде того. Куда пойдём? Обедать будем?
- Можно слегка перекусить, где-нибудь… в ближайшем ресторане, - чтобы далеко не уходить, повертела я головой. Нашла глазами кафешку и указала в её сторону: - Идём туда.
- Как скажешь.
Мы вошли в миленькое заведение, где подавались ланчи – комплексные обеды. Присели. Я снова перевела меню, а потом наш заказ официантке.
- Красиво у тебя получается, - улыбаясь, смотрел на меня Саша. До неловкости в упор и неотрывно.
- Что?
- По-французски говорить. Хотя раньше мне эти картавые не нравились.
- Перестань уже, то лягушатники, то картавые. Нельзя так.
- На правду не обижаются. Они же едят лягушек? Едят!
- А если тебя начнут называть… ну… водочником?
- А ты хочешь сказать, что за время жизни во Франции тебя не дразнили медведем, матрёшкой и балалайкой?
- Нет, - упрямо отвела я лицо.
- Да ладно?! Быть такого не может.
- Не дразнили, - я могла бы остановиться на этом, не указав причину, но посчитала необходимым быть честной: - Никто особо и не знает, откуда я.