- Ты как сказала, что я разведённый, потрёпанный жизнью, поэтому не подхожу… мне так гадко стало! От самого себя. В самом деле, что я такое? Жил непонятно как, опыт нажил такой себе… Деньги? Что эти деньги? Есть и есть. Счастья никакого. И вот я со всем тем, что, думал, будет что-то значить, иметь вес, никому не нужный. Что за жизнь такая?
У меня в груди странное чувство возникло. Вроде бы и жалко, и в то же время гнев. Ну, хорош, мужик под сорок ноет от того, что не устроен? А чья в том вина? Разве не его собственная? Он же заливал мне про то, что люди способны преодолевать обстоятельства, только не хотят.
- Для начала пить бы бросил, может, кому и приглянулся бы.
Он посмотрел на меня.
- Ну вот тебе же не приглянулся.
- Так я тебя и вижу почти всё время пьяным!
- А если брошу?
- Езжай к себе, а?
Но силы его, видимо, подошли к концу, и он опять плюхнулся – почти упал – на ступеньки моего подъезда. Подтянул бутылку и прямо из горла допил остаток. Я сомкнула веки, пытаясь успокоиться и глубоко дыша.
- О чём вы спорите? – понял по нашей интонации Набиль.
- Пытаюсь отправить его домой.
- Он далеко живёт? Мы могли бы его подвезти.
- Он… где-то снял тут жильё, мы же не из Парижа.
- Похоже, у него нет сил никуда ехать, - указал Набиль на Александра, после очередного глотка положившего голову себе на колени и начавшего задрёмывать. Я испугалась и потрясла его за плечо:
- Саша! Саша! Не спи! В какую гостиницу тебя отвезти?
- Мм! – повёл он плечом, стряхивая мою руку. Даже не поднял лица.
- Саша!
- Отстань.
- Помочь тебе завести его домой? – спросил Набиль.
- Что?! – опешила я, забыв на миг о созданной легенде.
- Ты… не пускаешь домой брата? – прищурился он непонимающе.
Господи, что он подумает обо мне, о моей семье? У меня непьющие братья! Настоящие которые.
- Пускаю, конечно…
- Давай уложим его, а то он, кажется, уснёт на лестнице. Как его зовут?
- Алекс, - недолго пришлось сочинять мне. Просто перевела имя.
- Алекс! Эй, - потряс его Набиль, - вставай, идём.
Пригнувшись, он подхватил его под руку, приподнял. Что было тяжело. Александр значительно здоровее Набиля. Я придержала его с другой стороны. Что я делаю? Боже мой, теперь у меня в квартире будет ночевать какой-то алкоголик? Я стала лучше понимать название фильма «Ирония судьбы». Вот уж правда. Только мне совершенно не понятно, как главная героиня потом ещё умудрилась влюбиться! Это же отвратительно! Какое-то животноподобное создание с несвязной речью мешает тебе жить, врывается без спроса, позорит тебя. Нет, это совсем не смешно и не романтично, только на экране подобная дикость может казаться занимательной, но никак не в реальности.
Мы кое-как втащили его в подъезд. Потом в лифт. Затем – из лифта. Открыв квартиру, я указала на кухонный диванчик:
- Опускай сюда, у меня больше и положить-то некуда.
Придерживая, чтоб Саша не рухнул, я помогла Набилю уложить его. Посапывая, он повертелся и, отвернувшись от включенного света, попытался продолжать спать. Мы постояли молча, переводя дыхание. Я пристыженно посмотрела на Набиля.
- Прости, что вечер вот так закончился…
- Ничего. Всякое бывает. Часто он напивается?
- Не знаю. Это… двоюродный мой брат, не родной. Не так уж и часто мы видимся.
- Почему же он пришёл к тебе?
- Ну… думаю, что в Париже у него не так много знакомых, к кому ещё можно пойти.
Я заметила, что воротничок его дорогой рубашки загнулся в ходе всей этой возни, и поправила его.
- Спасибо за помощь. За то, что… адекватно всё воспринял.
- Не за что. Увидимся завтра? – улыбнулся он приободряюще.
- Конечно! Выпровожу… Алекса, и наберу тебе.
Вернувшись в прихожую, чтобы проводить Набиля, я смотрела, как он вновь обувается. Как не хотелось оставаться в квартире с посторонним! Спасало, что он уснул беспробудно, но всё-таки… Как я позволила завести себя в подобную ситуацию? Нет, Лена, врать нельзя, вот к чему это приводит.
- А что значит «саша» по-окситански? – поинтересовался Набиль.
- Саша? – сипло переспросила я, начиная нервничать уже от одного этого имени.
- Ты говорила брату «саша, саша». Это ругательство какое-то?
- А-а! Нет, это… это и значит «брат».
- А! Ну, значит, у меня тоже есть саша, - улыбнулся Набиль. Я вымученно просияла, не опровергая этого. Верно говорят, ложь – это снежный ком. Если солгать в одном, то потом из этого уже не выберешься. Я вот начала создавать фальшивый окситанский язык. Благо Набиль не спросил, что такое «хер», за что бы я это слово выдала? За «спасибо»? – Добрых снов, Элен, - привлекли меня к себе сильные руки и обняли. Отключившись от всех неприятностей, я растворилась в поцелуе.