- Можно я сама со всем этим разберусь? К тому же, бросить может любой, вне зависимости от национальности, вероисповедания, сексуальной ориентации. Ты, что ли, серьёзные намерения имеешь?
- Я отличаю, где курортный романчик на пару дней, а где отношения хочется построить. Вот с тобой бы я попробовал серьёзные отношения завести. Может, женился бы даже.
- Саша! – приструнила я его.
- М? – не понимая, что не так сказал, стал жевать он яичницу с хлебом. Я выпалила:
- Ты слишком прямолинейный! Нельзя таким быть, говорить всё, что думаешь.
И вдруг меня осенило. Ведь это именно то замечание, которое так часто делали мне. А я ещё удивлялась, почему людям не нравится честность и откровенность? Это вот так, оказывается выглядит? Вульгарно, грубо и навязчиво? Нашёлся человек, превзошедший меня в распахнутости души.
- Разве это плохо?
- Нет, но… надо знать меру. Не всё всегда уместно озвучивать.
- Пожалуй. Но как по мне, лучше сразу всё выяснить и обговорить, чем потом сюрпризы.
- Но девушкам такое не нравится, понимаешь? Если ты хочешь завести отношения, хотя бы постарайся не ударить в грязь лицом!
- Каким образом? Вешая ей лапшу на уши? Притворяясь кем-то? Чтоб она потом разочаровалась и обвинила меня в неискренности?
- Но иначе ведь вообще вряд ли что-то завяжется.
- Значит, никто не полюбит меня таким, какой я есть, - развёл Саша руками, - да, я выпиваю. Но я неплохой человек, Лен. Не злой совсем.
Это я видела. И, что странно, проблемы его исходили от этой беззлобности. Он вполне добродушно и дружелюбно мог обидеть каким-то своим мнением, которое считал нормальным, не понимая, что для кого-то оно оскорбительно.
- И я очень постоянный. Если мне понравилась ты, я о тебе буду долго думать, не в состоянии переключиться на других.
- Ну, оно не к спеху, пообщаешься с другими, познакомишься – оно и само забудется.
- Почему же ты не веришь, что если мы с тобой пообщаемся подольше, то ты во мне что-то разглядишь? Что я могу тебе понравиться.
- Потому что я… тоже слишком постоянная. Я люблю Набиля, и не могу переключиться на другого.
Саша замолчал. Я налила нам чай, и возникла такая же натянутая обстановка, что вчера в кафе, когда я объяснила Александру, что он не мой человек.
- Повезло этому Набилю, - произнёс Саша.
- И мне с ним тоже.
- Ладно, - не допивая чая, мужчина поднялся, - не буду больше занимать время. Ещё раз извини за всё.
- Всё в порядке. То есть… ну, я не буду держать зла.
- Спасибо, - он отправился на выход, и я пошла проводить. Найдя свои ботинки, которые я с него стащила ночью, Саша обулся. – Ну, прощайте, барышня.
- До свидания, - улыбнулась я и, посомневавшись, дотянулась поцеловать его в щёку, - не пей больше, хорошо? Пожалуйста.
- Я постараюсь, - в ответ улыбнулся и он. Потом достал из кармана бумажник, раскрыл его и вынул оттуда визитку. Положил на тумбочку у выхода. – Если… надумаешь, когда-нибудь… Ну, всякое бывает. Вдруг освободишься? Звони.
Кивнув – как бы откланиваясь - Саша вышел. Я закрыла за ним дверь, ощущая, как легко стало в теле, будто с плеч гора свалилась.
Вчера после обеда я подумала, что мы простились навсегда, но этого не произошло. Теперь, на всякий случай, я не стала мысленно прощаться насовсем. Но, по крайней мере, хотелось верить, что на продолжительный срок я избавлена от этого ходячего недоразумения. Рука механически взяла визитку. «Кашин Александр Дмитриевич. СибРосНефть. Исполнительный директор». И красивый ровный номер, который не трудно было бы запомнить даже на память.
Покачав головой, я потянулась к мобильному, чтобы договориться с Набилем о встрече.
Глава XIII
Воскресенье пролетело в волшебной идиллии, заставившей забыть о всех предшествовавших неприятностях. На следующее утро Набиль улетал вновь в Марокко, и мы попрощались заранее, так как из-за работы я не могла проводить его. В этот раз он озвучил, что будет отсутствовать недели две, а, может, опять три, но в любом случае мы будем созваниваться и списываться.
Казалось, я должна была научиться ждать после произошедшего, но не тут-то было. Наладившиеся отношения, выдержавшие проверку первой размолвкой, затянули и вызвали ещё более сильную привычку. Я хотела быть с Набилем всё больше и всё чаще. Но проверка временем – тоже полезное дело. Когда Набиль вновь вернулся спустя три недели (раньше никак не смог выбраться), я сказала ему об этом. Мы поднялись к нему в номер после прогулки и, целуясь, оказались на кровати. Одетые, конечно. Я прервала горячие объятья, чувствуя, как увлекаются руки Набиля, и положила голову ему на плечо. Я доверяла, поэтому не считала, что рискую чем-то, оказываясь с ним наедине, мне просто и самой хотелось с ним быть ближе и дольше.