Но почему-то меня странным образом немного задело, что ему настолько оказалось всё равно. Что он не заинтересовался тем, какова же моя настоящая судьба, если я не из Прованса? И что тот пьяный мужик – Саша - говорил не по-окситански, а по-русски. Мог бы и полюбопытствовать, как всё так вышло. Успокоенная его смиренным принятием меня такой, какая я есть, в лучших женских традициях я тотчас нашла к чему придраться. Хотя мне хватило здравомыслия промолчать и не раздувать никчёмную ссору.
Потом он прилетел за мной, с кольцом. Как и обещал – сделал предложение повторно, встал на колено в прихожей моей квартирки, которая явно не предполагала, что станет свидетельницей обручения миллионера. Или миллиардера. Мои щёки болели от не сходящей с них улыбки, я с каждой секундой становилась всё счастливее и счастливее, уже не зная, как вместить в себя ту огромную, раздувающуюся, ширящуюся радость, походящую на блаженство, состояние эйфории. Набиль покружил меня на руках после подтверждающего, контрольного «да».
- Теперь всё так, как ты хотела? – спросил он.
- Да! Даже лучше, чем я могла бы представить, - обнимая его, я неохотно опустила ноги на пол. – А ты? Хотел бы как-то иначе? Чего-то другого?
- Ты – это всё, чего я хочу.
Его горячая интонация, жаркий взгляд и умение красиво говорить, подтверждая, конечно же, красивые слова красивыми поступками, приканчивали моё самообладание и распахивали моё сердце для всепреодолевающей, невероятной любви.
И вот, собрав вещи, я села на самолёт – в бизнес-класс! – и теперь смотрела, как мы приземляемся в Рабат-Сале, аэропорту столицы Марокко.
- А у вас есть музеи? – спросила я. Мы держались за руки, сидя на соседних сидениях, почти всю дорогу. Перелёт был коротким, и мы даже не успели перекусить, но голода я не чувствовала. Вообще мало что чувствовала, переполняемая эмоциями, невесомая и мандражирующая.
- Конечно! Археологический, музей Мохамеда Шестого…
- А, точно! Мы как-то связывали с ним. То ли Лувр делал вывозную выставку, то ли наоборот – не помню.
- Я вывез из Лувра лучший экспонат, - улыбнулся Набиль и, подавшись вперёд, поцеловал меня. Не к месту, но в голове моей заиграла песня: «Водил меня Серёга на выставку ван Гога». Да, я главный экспонат, по крайней мере в дни свадьбы. Каждая невеста считает себя центром мира, и я не исключение.
В аэропорту нас встретило два каких-то мужчины, помощники или ассистенты Набиля – они взяли наши чемоданы, донесли до машины. Один из них оказался водителем и сел за руль.
- У тебя собственный водитель? – шепнула я.
- А как же? Это в Париже я отдыхаю и веду более свободную жизнь. Здесь я… немного другой.
- Вот оно что? Надеюсь, этот другой не сильно отличается от того, которого я полюбила?
- С тобой я всегда буду одинаков, - взяв мою ладонь, он поднёс её к губам, глядя в мои глаза. Я таяла каждый раз, когда он так делал. В глубине его очей можно было утонуть, что со мной и происходило.
Набиль сказал что-то по-арабски шофёру.
- Куда мы едем? – уточнила я.
- В мой загородный дом. Там тебя ждёт платье. Нужно примерить и, если что, успеть подшить.
- Я думала, что мы успеем посмотреть Рабат…
- Не сегодня. Мне ещё нужно будет отлучиться по делам.
- Ты оставишь меня одну?! – испугалась немного я.
- Совсем ненадолго. Хочу познакомить тебя с моим младшим братом вечером, приеду с ним.
- А он… как думаешь, как меня воспримет? Как и ваш отец – плохо?
- О, нет, Малик вполне понимающий. И он говорит по-французски.
- Здесь не все на нём говорят, да?
- В городах – многие, а в провинции – нет. Особенно им не владеет большинство слуг.
- Слуги?!
- В больших домах они всегда есть, кто, по-твоему, убирает и готовит?
- Я как-то не задумывалась об этом.
Марокко воображался мне холмистой пустыней с барханами и сплошными минаретами, но растительности вдоль дороги хватало: и кусты, и пальмы. И постройки не были одними мечетями. Высоток я не видела, но всё же магазины, площади, гостиницы имелись. Всё в основном было белого цвета, слепящего на солнце. Благо, в машине был кондиционер, потому что на улице стояло полуденное пекло.
Мы ехали минут сорок, не больше. Въехали в раздвижные автоматические ворота, за которыми открылся настоящий оазис – в лучших традициях какого-нибудь восточного сераля. Набиль подал мне ладонь, помогая выбраться из салона. Заворожённая, я рассматривала голубой бассейн, двухэтажный особняк с выходящими во двор балкончиками, зелёный сад, сквозь который шла дорожка к дверям в дом.