- Красота… - выдохнула я. – Ты… живёшь тут один?
- Я тут почти не живу. Все дела в столице, а там – родительская квартира.
- Понимаю, личное жильё ждало, когда ты создаешь семью, - улыбнулась я. Набиль повёл меня вперёд. Из дома, кланяясь, вышел передвижными, неслышными шагами мужчина в белой рубахе в пол – что-то из национальной одежды, обутый в мягкие бабуши[1], которые и делали его шаги приглушёнными. Набиль указал ему на машину, говоря по-арабски. Тот послушно двинулся к ней и изъял из багажника мой чемодан, чтобы понести следом.
В воздухе плыл сладко-горький миндальный запах, источаемый какими-то деверьями. Россыпи цветов в клумбах пестрели всеми красками. Всюду между растениями были тщательно выстриженные газоны. Чувствовалась неустанная, рачительная забота невидимого садовника. Неужели… неужели я буду хозяйской всего этого? Не верится! Какие огромные деньги стоят за всем этим! Но мне они не нужны, конечно, я люблю Набиля, и была бы с ним, даже будь он тем самым садовником со скромной зарплатой.
Поднявшись на второй этаж, мы вошли в спальню. Тут тоже всюду работали кондиционеры, иначе и не выдержать палящего солнца, нагревающего и прогревающего любую поверхность. Я застыла на пороге перед большой кроватью под балдахином. Один его слой был из белого шифона, другой, тяжелее и плотнее, зелёно-синим, парчовым. Руки Набиля легли мне на плечи:
- Это наша спальня… - его губы скользнули по моему уху, и по позвоночнику пробежали мурашки. «Наша спальня». Я впервые вскоре разделю постель с мужчиной, познаю то, что, по современным меркам, давно пора было познать. Да разве же я была против? Но если не встречался надёжный, достойный человек? Зачем я должна была размениваться на худшее и меньшее? Вот, оказывается, всё-таки дождалась принца, ведь главное – верить! Не будь я девственницей, разве согласился бы он на мне жениться? Вряд ли. У них вроде как на этот счёт строго. – Пройди… подойди ближе.
Он подтянул меня к кровати, и я увидела на ней разложенный наряд, весь вышитый золотыми нитями, бисером и стеклярусами, сияющий, небесного цвета, отдающего морской бирюзой. Свадебное платье…
Примечание:
[1] Французское название национальной марокканской обуви в виде кожаных тапочек, марокканцы их называют так же бальгха
Глава XV
- Господи… - еле-еле выговорила я, наклоняясь и проводя пальцами по ткани. – Какое сказочное! Это… это моё свадебное платье?
- Да, примерь.
- Но жених не должен видеть невесту в нём до свадьбы! – обернулась я к Набилю.
- Почему?
- Примета такая.
- Да? Хорошо. Я позову портниху и буду за дверью, чтобы перевести. Она не говорит по-французски.
Он вышел, а я, поразглядывав платье ещё несколько мгновений, принялась снимать с себя свою одежду и пытаться надеть его. Оно показалось мне великоватым, но как раз подоспела женщина и, улыбаясь, видя мою растерянность на лице, указала на пояс на постели, который я не заметила.
- Да, с ним значительно лучше, - произнесла я, забывшись и, чтобы как-то объясниться, показала палец вверх. Однако в плечах всё равно немного висело. – Набиль, ты тут?! – крикнула я за дверь.
- Да, - отозвался он.
- Скажи ей, что в плечах надо ушить, а так – почти идеально.
- Хорошо, - они с ним стали переговариваться по-арабски. Потом женщина достала из кармана булавки и иголки, отмечая всё, что нужно убрать. Ткнула мне на подол, громко что-то спросив. Из-за двери прозвучал голос Набиля: - Она спрашивает, не слишком длинное? Убрать пару сантиметров?
- О, нет! Мне не мешает, наоборот, нравится, что прямо в пол, - я повертелась перед зеркалом во весь рост, стоявшим у стены. Давно не видела такой нерациональности: обычно зеркала встраивают в дверцы шкафов или вешают на стены, а тут стояло, как отдельный предмет мебели. Но пространства хватало, с таким размером комнат можно себе позволить.
Наряд был тяжёлым, добротным. Весомым, как и событие, которое должно произойти со мной в нём. Именно эту лазурную ткань снимет с меня Набиль, чтобы сделать своей…
Наконец, примерка была закончена. Женщина попросила жестами отдать ей наряд на ушивку. Я сняла его и, не успела ещё выдохнуть от всего, как она вышла, а Набиль, наоборот, вошёл.
- Подожди! – спешно хватая свою одежду, стоявшая в нижнем белье, стала прикрываться я. – Я ещё не оделась!
- И что же? – сладко улыбнувшись, он продолжал идти ко мне, обездвижив своим страстным взглядом. Прижав футболку к груди, я застыла. – Сегодня ночью я всё равно это всё увижу.
- Мне неловко… - смущенно пролепетала я.
- Так и должно быть, - поправив выбившийся локон мне за ухо, Набиль поцеловал меня в плечо, глубоким вздохом намекнув, что с трудом сдерживается. – Нет ничего более соблазнительного, чем невинная и скромная в своей неопытности девушка.