Внезапно придворные дамы со служанками, как одна, попадали на колени и взмолились на восемь голосов:
— Смилуйтесь, матушка!
— Нет! Только не мы!
— За что вы так с нами?
— Матушка, может найдётся кто-то другой?
Маджайра с недоумением выгнула левую бровь, глядя, как те бьются лбами о каменные плиты и размазывают по лицам непонятно когда успевшие появиться слёзы.
Что не так было с бирюзовыми комнатами, раз туда никто не соглашался идти?
— Цыц! Молчать, я сказала! — Фа Чисэ гневно сдвинула брови. — Ещё один вопль, и велю каждой дать по десять плетей!
— Матушка, да хоть двадцать плетей дать велите, только не отдавайте ей на растерзание! — выкрикнула одна из придворных дам, тыча в Маджайру указательным пальцем. — Это демон!
— Демон! Демон! — подхватили остальные.
Маджайра понимающе ухмыльнулась — и особо впечатлительные дамы попадали в обморок. Невероятно! Она лишилась магии, а её по-прежнему боялись.
— Кто-то должен пойти! Решайте! — произнесла Фа Чисэ грозно, но ответом ей стали усилившиеся рыдания, перемежающиеся мольбами и проклятиями.
На вопли начали оборачиваться люди. Ещё одна группа из четырёх придворных дам и такого же числа служанок, завидев их, резко развернулась и пошла в обратную сторону. Фа Чисэ одарила Маджайру недовольным взглядом. Как будто это она была виновата в распускаемых сплетнях и чужой трусости!
— Рада приветствовать матушку его высочества третьего принца, — отстав от развернувшейся группы, юная служанка отвесила Фа Чисэ нижайший поклон. — Дозвольте мне проводить морнийскую принцессу в бирюзовые комнаты.
Стенания мгновенно прекратились. Придворные дамы обменялись многозначительными взглядами и ниже склонили головы. На их лицах легко можно было прочитать облегчение.
Удивительным оказалось другое: Фа Чисэ молчала. На её переносице залегла глубокая вертикальная складка, выдавая напряжённые раздумья.
Маджайра окинула служанку заинтересованным взглядом, но та ничем не отличалась от остальных. На ней было то же простое голубое платье, белые обмотки на ногах и чёрные туфли-лодочки. Единственным отличием мог служить гребень с парой лебедей, украшавший скромный пучок на затылке.
— Отведёшь её в бирюзовые комнаты, подашь чай и позаботишься о платье. Жене его высочества третьего принца не пристало одеваться столь просто, — произнесла Фа Чисэ после минутного молчания.
Её тон Маджайре не понравился. В нём проскользнула едва различимая насмешка.
— Будет исполнено!
Служанка ещё раз поклонилась Фа Чисэ, отвесила не менее глубокий поклон Маджайре и, повернувшись к обеим спиной, направилась в сторону дворца.
— Медлишь. — В глазах Фа Чисэ вспыхнуло любопытство. — Боишься?
— Демонам бояться нечего.
Тряхнув головой, Маджайра подняла подбородок выше и пошла за служанкой, прекрасно зная, что впереди ждёт западня. Вряд ли, конечно, кто-то решился бы на её убийство, но подгадить по мелочи могли: подсыпать в еду слабительного или пропитать одежду ядом, чтобы она чесалась, как блохастая собака.
— А вы чего радуетесь? — раздался за спиной сердитый голос Фа Чисэ. — Каждая сегодня получит по двадцать плетей!
Едва за ними закрылись двери её нового жилища, Маджайра схватила служанку за руку и требовательно спросила:
— Почему?
— Госпожу выдали замуж за врага, отправили в чужую страну, лишили последнего слуги, заперли во дворце под суровым надзором матушки его высочества третьего принца. — Лицо служанки скривилось, будто она хлебнула уксуса. — Возможно, госпожа ещё не понимает, но сегодня двери Ада закрылись за ней.
— Так называется дворец государыни? Ад? Хм… Надо бы запомнить.
Она ждала чего угодно, но не заливистого смеха. Служанка хохотала так задорно и искренне, что вместо того, чтобы разозлиться или одёрнуть её, Маджайре самой захотелось улыбнуться.
— Не смею винить госпожу в незнании моей веры. Лишь прошу не повторять сказанных слов в присутствии кого-либо ещё. Здесь всё, что не относится к «Учению образованных мужей», подвергается осуждению.