Фа Лонь церемонно поклонился.
— Брат Лонь просит брата Мо дать ему разрешение на заключение повторного брака с принцессой Маджайрой по гердеинскому обычаю, — произнёс он, решив, что благоприятного момента ждать бессмысленно. Не представится.
— Ха! Вот же наглец! — Джи Мо пнул чайный столик, отшвырнув его к стене. От рвущейся наружу ярости у него задрожала нижняя губа. — Думаешь, брат Мо испугается какого-то там морнийского императора?!
— Нет в мире человека страшнее морнийского императора, — произнёс Фа Лонь мрачно.
Закатив глаза, Джи Лу мимолётно коснулся веером, зажатым в правой руке, своей левой щеки.
— Это не ложь! — Фа Лонь заставил себя успокоиться и продолжил намного тише: — Это не ложь. Морнийская магия оказалась куда опасней, чем мы себе представляли. Чем досточтимый отец представлял...
— Для тебя — пресветлый государь Джи Саар, — сказал Джи Мо, презрительно щурясь. — Ты нам не ровня и никогда ровней не был. Сын предателя и есть предатель!
Фа Лонь перевёл взгляд на Джи Лу, но веер в его руке молчал.
— Мы десять лет воспитывались вместе.
— Мы десять лет терпели тебя, потому что отец тешил себя надеждами воспитать ручного мага, преданного ему, словно пёс, и, словно пёс, сидящего на коротком поводке. — Джи Мо поставил ногу на скамейку, на которой расположился Джи Лу, упёрся локтем чуть выше колена и потёр пальцами щетинистый подбородок. — Как думаешь, брат Лу, эта поганая кровь ещё может оказаться нам полезной?
— Старшему брату надлежит следить за языком, чтобы не сожалеть впоследствии о сказанном, — ответил Джи Лу, подняв к нему глаза. — У старшего брата в одном предложении выражение «словно пёс» прозвучало дважды. Это всё, что младший брат намерен сказать… — он перевёл взгляд на Фа Лоня, — вам обоим.
— Пфф!
Джи Мо остался недоволен ответом, а Фа Лонь задумался. Выражение «словно пёс» имело несколько вариантов начертания, в том числе «усмирённый волк». Но значило ли это, что Джи Лу предлагал ему смирить нарастающий гнев и изобразить покорность?..
— ...следить за словами… — пробормотал Джи Мо, тяжело вздохнув, и провёл по лицу ладонью. — Как брату Мо следить за словами, когда брат Лонь нанёс удар прямо в сердце?! Все во дворце, от первого министра до последнего конюха, говорят, что раз брат Лонь сделал первый шаг, женившись на морнийской принцессе, то сделает и второй.
Фа Лонь рухнул на колени и, уперев перед собой кулак в раскрытую ладонь, склонил голову к самому полу.
— Брат Лонь никогда не посягнёт на трон, что принадлежит брату Мо по праву старшинства.
— Но другие так не считают!
— Брат Лонь не может отвечать за других. Только за себя. Брат Лонь клянётся, что не воспротивится воле старшего брата Мо.
— Никогда?
— Никогда.
В комнате повисло напряжённое молчание. Фа Лонь рассуждал следующим образом. Если бы Джи Мо действительно считал, что он представляет угрозу, то отправил бы ему навстречу не матушку, а отряд солдат. Раз брат вначале решил поговорить и выяснить его намерения, то, несмотря на поток бранных слов, жаждал услышать опровержение слухов о предательстве.
В том, что Фа Лоню припомнят его «поганую кровь» и укажут на разницу в положении, можно было не сомневаться. Дурная слава отца преследовала его с рождения. Радовало, что Джи Мо высказал всё наедине и, кроме Джи Лу, обидных слов никто не слышал.
Зная характер старшего брата, Фа Лонь надеялся, что, выпустив пар, тот смягчит своё сердце и доверие будет восстановлено.
— Приказываю! Вылижи мои туфли.
Фа Лонь поднял на брата округлившиеся глаза.
— Ты не расслышал? — Джи Мо выставил ногу вперёд. — Твой будущий государь приказывает тебе. Лижи! Ты должен доказать свою верность.
Верность? Или… всё-таки покорность?
Фа Лонь в оцепенении уставился на задранный кверху нос расшитой жемчугом туфли.
— Никогда значит никогда, брат Лонь. Сегодня ты либо хорошенько выучишь свой урок, либо расстанешься с головой.