— Нужно закончить с причёской.
Служанка возилась ещё не менее четверти часа, прежде чем в зеркале Маджайра увидела высокий хвост, собранный из волос на макушке, украшенный гребнем с двумя лебедями.
— Но зачем?..
— Служанке гребень приносит лишь боль и сожаления. Пусть лучше послужит для украшения госпожи, — служанка придвинула зеркало ближе и чересчур восторженно воскликнула: — Вы только взгляните! Никакой косметики не нужно! Ваша кожа бела сама по себе. Словно снег.
«Было бы чему завидовать», — хмыкнула Маджайра безрадостно. В ней редко замечали что-то, кроме красоты. Впрочем, гребень удивительно хорошо смотрелся в её волосах — и не скажешь, что дешёвка, пока не возьмёшь в руки.
— Евнух уже, наверное, заждался, — спросила она нетерпеливо. — Служанка закончила?
— Госпоже не терпится увидеть супруга?
Оставив вопрос без ответа, Маджайра встала и направилась к двери. Самые мерзкие сплетни рождались порой из совершеннейшей ерунды. Неважно, что от итога разговора Фа Лоня с братьями зависело её будущее здесь — говорить будут всё равно о другом. Так, зачем давать повод?
За дверью Маджайру ожидал евнух. Он молча поклонился и смешно засеменил перед ней по коридору, на один её шаг делая по пять-семь крохотных шажков в половину стопы.
Дорога во дворец правителя шла через внутренний двор. Днём здесь было красиво и в чём-то даже уютно. Маджайра запомнила крохотный пруд с мельтешащими в нём золотыми рыбками, потому что полукруглый деревянный мост, который, по логике вещей, должен был проходить над водой, располагался сбоку от него, так как служил иной цели — предоставить обзор.
В сумерках пруда не было видно. Зато повсюду горели бумажные фонари, и ноздри будоражил сладкий аромат цветущего сада.
На подходе ко дворцу Маджайра увидела знакомый силуэт. Фа Лонь ждал её снаружи. Обернувшись, он улыбнулся ей — и вдруг стремительно побледнел.
— Что случилось? Тебе плохо?
Фа Лонь остановил её, выставив ладонь вперёд.
— Я в порядке, но… — Он в нерешительности замялся, а следом нахмурился. — Кто дал тебе этот гребень?
— Служанка. — По спине пробежал мерзкий холодок. — Хочешь, я выну его? Прямо сейчас!
Маджайра потянулась к волосам, но Фа Лонь перехватил её руку. На его губах снова расцвела улыбка.
— Не надо. Испортишь причёску.
— Но ты же поблед…
— Сейчас ты совсем непохожа на морнийскую принцессу. Такая мягкая.
Мягкая? Он сказал, мягкая? Да что это значит — мягкая?! Как пуховая подушка, что ли? Видимо, смятение в полной мере отразилось у неё лице, потому что Фа Лонь пояснил:
— Это из детства. Колени матушки всегда были мягкими. Я обожал ложиться на них головой и представлять, что я это не я, а огромная рыба, плывущая по морю, хотя не видел ни рыбы, ни моря. С тех пор называю мягким всё, что люблю.
Он многозначительно посмотрел на неё — золотые с зелёным глаза смеялись и лучились теплотой, — а затем прижался губами к губам. Их поцелуй длился не больше мгновенья, но евнух всё равно осуждающе кашлянул.
— Идём.
Так и не выпустив её руки, Фа Лонь повёл Маджайру во дворец. Он улыбался, раскланиваясь со знакомыми, и легкомысленно шутил, замечая в людях страх при виде «демона во плоти», но чем ближе они подходили к цели, тем крепче стискивал её пальцы.
Не нужно было ничего спрашивать, чтобы почувствовать пульсацию крови в напряжённой до предела горячей мужской ладони. Фа Лонь боялся, но делал всё, чтобы не боялась она.
___________
Пара лебедей — символ вечной любви. Как для нас сердце. Украшение, подобное тому, что досталось Маджайре, дарят, когда хотят подчеркнуть серьёзность намерений в отношении любимой.
Глава 10. Волшебный клинок
Тронный зал поражал воображение. Едва ступив за порог, каждый входящий в полной мере мог ощутить собственную ничтожность: необъятное пространство буквально обрушивалось сверху, придавливая к земле.
Запрокинув голову и прищурившись, Маджайра с трудом разглядела в конце лестницы в сотню ступеней широкий трон с двумя далёкими фигурками на нём. Подъём прерывали две горизонтальные площадки. Первая располагалась в шестидесяти шагах от входа и называлась уровнем земли. На ступенях, ведущих к нему, армией истуканов безмолвно застыли воины.