После ухода Маджайры магические нити натянулись, но ни одна не лопнула. Фа Лонь представил, как на ладони разгорается пламя — и между пальцев заплясал ярко-синий малютка-огонёк с проскальзывающими серебристыми всполохами. Когда он вырос до размеров яблока, Фа Лонь поднёс огонь к натянутым нитям, заставляя их сгорать и осыпаться пеплом одну за другой.
Освобождённый от чужого влияния, Джи Мо грязно выругался, в то время как Джи Лу растянулся на полу без чувств. Его лоб превратился в одно сплошное кровавое месиво. Перевернув брата, Фа Лонь приложил к ране ладонь. Стоило появиться голубому магическому сиянию, окутавшему руку, он во всей полноте ощутил, как может болеть проломленный череп.
— Зачем ты только её привёз?!
Фа Лонь сердито сдвинул брови. Вопли Джи Мо мешали ему сосредоточиться.
— Ей не нужна армия! Она одна подчинила всех наших солдат и всех генералов!
Казалось бы, вот она, минута радости! Брат Мо наконец понял, что с морнийцами и их магией шутить нельзя. Даже один, маг в бою почти непобедим.
Только слишком поздно — Маджайра ушла.
— Брат Лонь уже говорил и повторит не раз. Нет в мире человека, страшнее морнийского императора. Его сестра в сравнении с ним ребёнок. — Фа Лонь грустно улыбнулся и добавил негромко, больше для самого себя: — Её не учили убивать, поэтому смерть от её руки мучительна и нелепа.
Джи Мо насуплено замолчал.
— Что брат Лонь намерен делать дальше?
Против воли с губ сорвался смешок.
— Что бы брат Лонь ни намеревался делать, брата Мо это больше не касается.
— Что?!
Голубое магическое сияние потухло. Дрогнули веки, и Джи Лу открыл глаза. О кровавом месиве на лбу напоминали лишь побуревшие разводы — свежие раны Фа Лонь умел исцелять без шрамов.
Он встал, отряхнул рукава и, посчитав долг перед приёмной семьёй уплаченным, направился к выходу.
— Объяснись! — крикнул взбешённый Джи Мо ему в спину.
— Брат Лонь намерен уйти и больше не возвращаться. Он проведёт отмеренные ему дни в сельской глуши с красавицей-женой. Единственными его заботами будут заботы о будущем поколении.
— Ты не можешь уйти! Мы не разрешали!
Фа Лонь чуть повернул голову.
— Брат Мо считает, что у брата Лоня совсем не осталось гордости? Отпустите нас с миром, — произнёс он, посерьёзнев, — и брат Лонь не потревожит смутой счастливые дни вашего правления.
Сказав всё, что намеревался, Фа Лонь начал спускаться по лестнице. За спиной зашуршали одежды. Шум торопливых шагов бальзамом лёг на свежие душевные раны. На мгновенье ему пригрезилось, будто Джи Мо сейчас повиснет у него на спине, душа в крепких объятиях — вспыльчивый старший брат с трудом выражал чувства, предпочитая обходиться без слов.
Но вместо объятий в спину вошло три цуня холодной стали.
Фа Лонь замер, с удивлением обнаружив, что его сердце больше не бьётся. Если бы у него не было целительского дара, он бы уже лежал на ступенях, захлёбываясь собственной кровью.
И этому человеку он собирался отдать волшебный клинок?!
— Фа Лонь, который любил своих братьев, желал Гердеину мира и процветания, не стремился занять престол, только что умер, — губы дрожали и в глазах закипали слёзы, но Фа Лонь упрямо продолжал говорить, как будто мог вместе со словами выплеснуть клубящуюся в душе тьму: — Зато остался Ан Лонь, последний законный наследник династии Ан. Его право на гердеинский престол неоспоримо. — Фа Лонь крепко сжал кулак, заставляя магические нити обвить кинжал и выпихнуть из раны прочь. — Только у этого Ан Лоня нет братьев. Его рука не дрогнет, а меч не остановится перед убийством. Так что… если вам, презренные псы, дороги ваши шкуры, не вставайте у него на пути.
В ответ не донеслось ни слова. Можно было обернуться, взглянуть бывшим братьям в глаза, но Фа Лонь это делать не стал. Он медленно спускался, и с каждой оставленной позади ступенью исчезало, растворяясь во тьме, по воспоминанию.
Вот, брат Мо показывает ему, как правильно нужно натягивать тетиву, приподнимая и отводя в сторону правый локоть.
Или брат Лу, напустив на себя важный вид, рассказывает, что встреченная девятилетним Фа Лонем пятнистая кошка — это на самом деле дракон и ест он исключительно сладости. Если срочно не преподнести их в дар, Фа Лонь останется проклятым до конца дней.