— У мужа одна жизнь, и он намерен прожить её так, чтобы ни о чём не жалеть. Муж сам будет решать, стоит жена такой жертвы или нет. Но он услышал жену и примет её слова во внимание.
«Или не примет», — закончил Фа Лонь про себя. Скулу саднило, но он не стал её исцелять. Сейчас даже на такую мелочь не хватало сил. Судя по тому, что ему удалось запомнить, вчера он если не выгорел, то подошёл к этому, как никогда, близко.
— Мне жаль, что я тебя ударила, — произнесла Маджайра, виновато опуская глаза. — Прости, пожалуйста. Я нечасто извиняюсь. Принцессе это не нужно. Но… мне правда очень жаль.
— Подтверждаю. Это самые щедрые слова извинений, которые я когда-либо слышал из уст госпожи.
— Гивур!
— А что Гивур? — воин засыпал в бурлящий котёл крупу. — Я вас спасаю, между прочим.
— Госпоже следовало бы поучиться хорошим манерам. Ведёт себя, как малое дитя. А стыдно за неё мне и господину! — произнёс Ци Цзынь тихо, но так чтобы все услышали.
Маджайра покраснела до корней волос, и это вызвало у Фа Лоню улыбку.
— Ци Цзынь, записка с тобой?
— Да, господин. Сейчас!
Слуга засуетился и вскорости передал ему записку.
— Жена может прочесть, что здесь написано?
Пробежав взглядом по строчкам, Маджайра нахмурилась.
— Перед боем Велина, Джотиса защитница славная, обратилась к осаждённым и произнесла такие слова: «Я буду в каждом, и каждый будет во мне. Общая ярость свяжет нас воедино, как звенья одной цепи. Она зародится из крохотной искры, но даже одна искры способна разжечь пламя. Вспомните, что у вас за спиной, и обратите взгляд свой на врага...» — Маджайра досадливо цокнула языком. — Дальше не могу разобрать, но вот с этого места становится понятней: «И пошли они на врага, и рубили врага, и рвали врага, и грызли его зубами. И каждый, кто упал, встал. И каждый, кто был ранен, остался цел. И каждый, кто был убит, воскрес. Ибо Велина разожгла голубой огонь, и сгорела сама, и сожгла в огне всех». Хммм… Мне жаль разбивать твои надежды, но… это слишком напоминает описание выгорания.
— Возможно. В любом случае спасибо.
Фа Лонь забрал у неё записку и обратился к Ци Цзыню:
— Слуга следил ночью за сигнальными огнями?
— Да, господин! В час поздней крысы зажёгся сигнальный огонь на юго-западной башне. В час тигра я увидел ещё один, но уже на западной.
— Значит, матушке и Фа Денье удалось благополучно покинуть Ти Шань. — Фа Лонь вздохнул с облегчением. — И нам следует поспешить, поэтому выдвигаемся сразу после завтрака.
— Но куда?!
Фа Лонь приобнял Маджайру одной рукой и поцеловал в золотистую макушку. Ему не хотелось раньше времени расстраивать её, но ложь была бы ещё унизительней.
— Мы едем в замок моего тестя — генерала Юго-Запада. Надеюсь, он нам обрадуется.
____________________
1. «Услуга, расплатиться за которую не хватит и двух жизней» — устойчивое выражение в гердеинском языке для обозначения неоценимой услуги, приняв которую человек остаётся в неоплатном долгу.
2. «Выгорание» — процесс, в результате которого маг теряет свою магическую силу, нанося перед этим сокрушительный удар по окружающим людям или пространству. Маги малиновой ветки вредят пространству. При выгорании они могут вызвать землетрясение или ураган. Маги голубой ветки сводят с ума людей, как и описывала Маджайра. Маги зелёной ветки вредят одновременно и пространству, и людям. Они могут создать зыбучие пески, которые засасывают людей, а после возвращают их в мир в виде зомби.
Примечательно, что маг при этом не умирает. Он остаётся жить обычным человеком.
3. Час крысы и час тигра — временные промежутки с 23:00 по 01:00 и с 03:00 по 05:00 соответственно. При этом временной промежуток может делиться пополам: для обозначения первого часа используется прилагательное «ранний», для второго часа — «поздний».
Глава 16. Ревность
Крепость Ван Жунь располагалась в нижнем течении Рхеи, где река широко разливалась и замедляла свой бег. На правом берегу реки начинались пограничные земли — вечный объект споров между Гердеином и Морнийской империей, — тогда как на левом берегу на многие мили окрест протянулись непролазные болота, в которых велась добыча железа.
Возле одного из основных месторождений и заложили крепость, возведя для охраны рабочих смотровую башню на острове посередине реки.