Добычей железа более сотни лет занимался род Ван. За это время остров разделили рвом на две неравные части. Между меньшей частью острова и левым берегом реки возвели постоянный каменный мост, а большую часть, где располагалась смотровая башня, обнесли стеной.
Разделённые части острова связали друг с другом при помощи двух подъёмных мостов, усиленных четырьмя привратными башнями. Если добавить к этому три угловых башни с площадками для лучников на крыше и первоначальную смотровую башню, вымахавшую в высоту на восемь этажей, то крепость приобретала воистину неприступный вид.
На подъездах к крепости Ван Жунь вырос оживлённый торговый город. Из местного болотного железа изготавливали посуду, рабочий инструмент, оружие и доспехи и продавали здесь же. К неудовольствию Маджайры, прилавки были забиты каменной солью, воском, мёдом, кожей, мехом и льняными тканями, привезёнными из Фархейма — самой восточной провинции Морнийской империи и потому наиболее независимой. Неужели, пока между странами шла война, свои же снабжали врага продовольствием?
Однако невольничий рынок потряс её ещё сильней. Практически все выставленные на продажу рабы были морнийцами. В основном, военнопленными, но попадались и девушки. Их продавали в три раза дороже.
Маджайре хватило благоразумия, чтобы обуздать гнев и не привлечь ненужного внимания, но в душе надолго остался неприятный осадок. Разве могла она принять гердеинцев и полюбить, как просил этого Фа Лонь, когда они торговали её соотечественниками, словно скотом?!
Преодолев два моста через реку, они проехали в ворота крепости и оказались во внутреннем дворе, из которого к смотровой башне вёл единственный узкий, как щель, проход, в котором было тесно даже одному. Со стен на них внимательно смотрели лучники, готовые по команде спустить тетиву. Непохоже было, что для них война закончилась.
Фа Лоня здесь ждали, поэтому их пропустили внутрь без лишних проволочек.
Перед смотровой башней в два ряда выстроились слуги. На ступенях у входа торжественно замерла Фа Чисэ — такая же красивая, холодная и надменная, как и на пристани в Ти Шане — а вместе с ней низенький щупленький мужичок со смешными чёрными усиками.
Впрочем, Ван Цзюань, генерал Юго-Запада, только с первого взгляда казался неказистым. При осаде Джотиса его армия, состоящая преимущественно из стрелков, баллистических машин и военных инженеров, нанесла существенный урон стенам и людям на них.
Не выдержав пристального внимания, Ван Цзюань едва заметно вздрогнул, и Маджайра отвела взгляд.
— Дорогой тесть! Матушка! Разрешите засвидетельствовать вам своё почтение.
Фа Лонь сложил руки перед собой, обняв ладонью кулак, и низко поклонился. С некоторой задержкой то же самое проделали и остальные.
— Его высочество принц Ан Лонь Ти, рад приветствовать вас в своём доме. Однако прошу отставить церемонии. Вы прибыли как никогда вовремя. А-Дея нуждается в вашей помощи.
— А-Дея? Что с ней? — Фа Лонь заметно разволновался.
— Удача племянницы оказалась чудовищной. А-Дее удалось покинуть Ти Шань живой, но… — голос Ван Цзюаня дрогнул, — на этом всё.
— Прошу! Ведите к ней скорее!
Ван Цзюань кивнул, и Фа Чисэ взмахнула рукой, чтобы прибывшие следовали за ней. Фа Лонь ринулся первым, встревожив Маджайру подобным рвением. Конечно, он был целителем, это его долг. Только в каждом жесте сквозила искренняя тревога, и это неприятно царапнуло Маджайру за сердце.
— Принцесса, — произнёс Ван Цзюань, когда она проходила мимо.
— Генерал?
— Видеть вас среди союзников гораздо приятнее, чем среди врагов, — он холодно улыбнулся и прищурился. — Если вы, конечно… союзник?
— Сегодня я переступаю порог вашего дома с добрыми намерениями. Какими мои намерения окажутся завтра, покажет ваше гостеприимство.
Ван Цзюань кивнул и отвернулся. Разговор был окончен. Маджайре пришлось подобрать подол платья и пробежать два с половиной пролёта по лестнице, охватывающей башню по периметру, чтобы догнать остальных.
— ...не встретились? — спросил Фа Лонь у затылка Фа Чисэ.
— Она опоздала. Матушка прождала её до часа ранней крысы и лишь тогда отправилась в путь.