— Чего же жена хочет?
Фа Денья вывернулась у него из рук и села. Её взгляд обжёг неприкрытой злобой.
— Жена хочет, чтобы муж умер.
Фа Лонь сел на постель, повторяя её позу, и сделал вид, что задумался:
— Неужели провинность мужа перед женой столь высока? Муж желает знать, за что он должен лишить себя жизни.
— Этот презренный муж ещё смеет спрашивать о причинах?! — Её ноздри гневно раздулись. — Муж бросил жену на растерзание матушки! А сам уехал на целый год!
— У мужа не было выбора, идти на войну или нет. Он выполнял приказ покойного государя.
— Когда эта несчастная выходила замуж, — сказала Фа Денья, имея в виду, конечно же, себя, — она глядела на будущего супруга и не могла нарадоваться. Он был молодой, красивый, сдержанный, неизменно вежливый, добрый и ласковый юноша. О! Эта несчастная была столь неопытна и наивна! — её глаза презрительно сузились. — Ей следовало глядеть не на жениха, а на будущую свекровь! Особенно обратить внимание на то, как безропотно сын выполняет малейшую просьбу своей ненаглядной матушки.
— Почтительность по отношению к родителям — сыновья добродетель.
— Или бесхребетность. — Фа Денья гадко ухмыльнулась. — Муж всегда был слабаком, но в одном преуспел больше других. Какой бы тяжёлой ни была ситуация, он обязательно выживал. Как слизняк.
— Довольно разговоров!
— А то что? Что сделает муж? — Она гордо вскинула подбородок и посмотрела на него свысока. — Муж сейчас в доме моего дяди. Здесь у него нет власти.
Фа Лонь отвёл взгляд. Ему вдруг вспомнился разговор с Ан Ли накануне решающей битвы за Джотис. Тогда они сидели у костра и пили чай из походных кружек. Первый и единственный раз.
— Сын спрашивает, почему отец взял в жёны его мать? Любопытный вопрос. Лишь в одном случае из десяти тысяч этот разговор мог начаться с него, — с улыбкой произнёс мужчина, отсчитывающий уже четвёртый десяток лет, у которого были такие же волнистые каштановые волосы и жёлто-зелёные глаза, как у самого Фа Лоня.
— На морнийском, пожалуйста.
Их взгляды мимолётно встретились и тут же разошлись в стороны.
— Старик Фа Цзинь как-то раз обыграл меня в шахматы, — продолжил Ан Ли на морнийском. — Я был молод и вспыльчив. Меня это порядком раздосадовало. Я выкрикнул что-то вроде: «Не пройдёт и месяца, как я обыграю тебя!» «Хорошо, — ответил мне он. — Но если не обыграешь, женишься на одной из моих родственниц». На том и договорились.
Ан Ли подобрал горящую ветку и сгрёб угли костра в кучу, выпустив в звёздное небо сноп золотистых искр. Пламя разгорелось, и стало немного теплее.
— Как ты понимаешь, я его не обыграл. Ни через месяц, ни когда-либо вообще. — Ан Ли так широко улыбнулся, что кончики ушей приподнялись и вокруг глаз собрались морщинки. — У Фа Цзиня оказалось тридцать семь незамужних родственниц подходящего возраста. Все они были для меня на одно лицо, поэтому я не придумал ничего лучше, чем устроить состязание. Я приготовил для них, как для бойцов, настоящую полосу препятствий и пообещал взять в жёны ту, что придёт к финишу первой.
— Но зачем?! — Фа Лонь изумился до глубины души. — Когда в женщине важна только красота, телесная чистота и кроткая речь?
— Кто сказал тебе подобную глупость?
Оскорбившись, Фа Лонь с трудом удержался от того, чтобы уйти. Как выбирать жену, его научил досточтимый государь Джи Саар. Его словам Фа Лонь верил, а словам предателя — нет.
— Запомни, в женщине важна она сама. Её цели, её отношение к тебе, её характер. — Ан Ли снова поворошил угли. — Из тридцати семи девушек тридцать шесть, путаясь в юбках и расталкивая других локтями, побежали по команде к финишу, и лишь одна осталась стоять на месте. Меня это заинтересовало, и я спросил, почему она не бежит вместе со всеми. Как сейчас помню… — лицо предателя посветлело, — она ответила мне, что ждёт, когда будущий муж отнесёт её к финишу на руках, чтобы не дать испачкаться платью.
Погрузившись в воспоминания, Ан Ли замолк. Магическое пламя, лизавшее его голову и плечи, приобрело насыщенный медовый оттенок с редкими вкраплениями зелёного и розового. Заметив это, Фа Лонь округлил глаза.