Почему же теперь навалилась усталость?
За окном снова начался дождь. Водяные струи заплясали, рассыпаясь брызгами, по подоконнику, и от окна потянуло ночной прохладой. Наверное, стоило закрыть ставни или хотя бы укутаться в одеяло?
Фа Лонь свернулся калачиком и закрыл глаза. Невидимая тяжесть сдавила грудь. Что-то внутри кололо. Резало, как битое стекло, не позволяя толком вдохнуть. Он чувствовал Маджайру, роняющую слёзы на подушку, и Фа Денью, терзающую зубами клочок воловьей кожи, чтобы не кричать. Их боль раздирала его на части, то бросая в душащие объятия беспросветной тоски, то сжигая в огне незамутнённой ненависти.
Как он один смог принести обеим столько несчастья?
Когда из-за захлестнувшей его боли Фа Лонь перестал осознавать, где заканчивается его тело и начинается чужое, в ушах вкрадчивым голосом предателя Ан Ли зазвучали обрывки фраз:
«...ты будешь сломан где-то очень глубоко внутри...»
«...я был молод и беззаботен. Я считал, что у меня всё впереди...»
«Вспомни меня!»
«...с кем ты хочешь быть здесь и сейчас?»
Фа Лонь накрыл голову подушкой, но это не помогло. Слова жалили его, как жалят пчёлы, покинув растревоженный улей. Они крутились вокруг и непрестанно жужжали, мешая уснуть. Но что было хуже всего — они заставляли думать!
Промучавшись до рассвета, Фа Лонь сдался. Он вышел из спальни, прошлёпал босыми ногами по коридору и тихонько отодвинул в сторону дверь, за которой находилась Маджайра.
Она лежала на кровати, раскинув руки в стороны. Волосы золотистым морем растеклись по подушкам и простыне. Нос покраснел, а веки опухли от горьких слёз. Но даже глубоко несчастная, Маджайра оставалась прекрасной.
Для него она была прекрасной всегда.
Фа Лонь подобрал свалившееся на пол одеяло, забрался в кровать и укрыл их обоих, сграбастав Маджайру в охапку. Запах её волос принёс умиротворяющее спокойствие. Если бы прямо сейчас небо обрушилось на землю, Фа Лонь бы этого даже не заметил.
«Почему в гердеинском языке есть сто тридцать девять слов для обозначения близости между мужчиной и женщиной, но ни одного, аналогичного морнийскому слову «люблю»?» — было последнее, о чём Фа Лонь подумал, засыпая.
____________________
1. «Не успело прогореть и четверть палочки для благовоний» — то же самое, что «не прошло и пяти минут».
2. Что такое «нефритовый стебель», «одинокая тёмная пещера» и прочее, объяснять не буду. Гуглите!
3. В Гердеине женщины и рабы не имеют права голоса. Соответственно, не могут защищать себя в суде. По этой причине Ван Цзюань и кричит на племянницу, чтобы она молчала.
Глава 20. Выбери меня!
Маджайру разбудил требовательный поцелуй в губы. Фа Лонь навалился на неё сверху. Его тело было твёрдым, словно камень, и мелко подрагивало от едва сдерживаемого напряжения. Так до конца и не проснувшись, Маджайра вяло ответила на поцелуй.
Обычно нежный и ласковый любовник, Фа Лонь сам на себя не был сейчас похож. Он покрывал её шею порывистыми поцелуями, до боли сминал грудь и так тесно прижимался бёдрами, что его непоколебимое желание упиралось Маджайре в живот.
— Утро же… — возмутилась она, пряча в уголках губ улыбку.
— Прими меня.
Его взгляд пронзил сердце насквозь. Жёлто-зелёные глаза горели неутолимой жаждой, словно Фа Лонь не пил и не ел несколько дней. Он призывно потёрся кончиком носа о нос, заставив сбиться дыхание, переместил взгляд на её губы и шумно сглотнул.
Чувствуя, как лицо горит от стыда, Маджайра скрестила ноги у него за спиной и поощряюще улыбнулась. Когда он так смотрел на неё, внутри всё трепетало от предвкушения.
Фа Лонь сжал её бёдра и вдавил в кровать — в ответ деревянные доски жалобно заскрипели.
Запрокинув голову, Маджайра застонала. Это ни на что не было похоже! Её словно подхватила бурлящая река и потащила сквозь череду порогов к отвесному водопаду. По коже мириадами жалящих уколов проносилось удовольствие. Дыхание замирало и прерывалось. Жар от тесного соприкосновения кожей к коже вязкой патокой растекался по телу. Бёдра заметно потяжелели. А Фа Лонь всё не останавливался!