Глава 23. Тёмный маг
По условному знаку Ци Цзынь бесшумно выскользнул из комнаты и плотно задвинул за собой дверь. Фа Лоню не нужны были свидетели: чего человек не знает, того и не расскажет.
Старая гердеинская мудрость.
— Как я уже говорил, Маджайра в опасности. Ци Цзыню с риском для жизни удалось выкрасть из комнаты первой жены остатки яда. Держи! — Фа Лонь бросил Гивуру шёлковый мешочек весом на два ляна. — Я хочу, чтобы ты немедленно отправился в Сяньсан. Местные лекари, взглянув на яд, смогут изготовить противоядие.
Брови Гивура удивленно поползли вверх, но первоначальное замешательство продлилось недолго.
— Почему вдруг я? — подкинув мешочек на ладони, Гивур сжал его в кулаке и усмехнулся. — Разве у мужа моей госпожи недостаточно слуг?
— Отъезд Ци Цзыня равносилен тому, что я стал бы бить в храмовый колокол, а другим я не доверяю.
Фа Лонь досадливо цокнул языком. Он слишком поздно осознал, что прямой перевод гердеинской пословицы на морнийский язык мог оказаться лишен всякого смысла.
— А мне, значит, доверяешь?
Вальяжной походкой Гивур приблизился к Фа Лоню, остановившись в полушаге. С такого близкого расстояния казалось, будто морниец нависает над ним и давит мощью литых загорелых мышц.
— Я не доверяю тебе, чужак. — Фа Лонь недовольно повел подбородком и отвернулся, невидящим взглядом уставившись в окно. Кулаки сжались сами собой. — Просто… не вижу другого выхода.
— Сдаётся мне… — Гивур склонился к его уху, — кто-то считает себя самым умным, а других держит за дураков.
Фа Лонь скосил на наглеца взгляд, полный неприкрытой злобы, но сумел сдержаться. Рано. Он отомстит за всё потом — и за эту бестактность тоже.
— Неужели ты правда думал, что такую женщину, как Маджайра, способен удержать брачный договор, моральные устои или... даже стены темницы? — Гивур отодвинулся и, не скрывая превосходства, улыбнулся во все зубы. — Глупец! Она свободна! Сейчас и всегда. Если бы Маджайра только захотела, давно бы ушла от тебя.
Фа Лонь презрительно фыркнул.
— В мире нет по-настоящему свободных людей. Дети следуют наставлениям родителей, как взрослые следуют законам государя. Жена подчиняется мужу и… — он вдруг замолчал.
Сердце укололо болью: Гивур его совершенно не слушал. Он улыбался так безмятежно, так сладко, что нестерпимо захотелось разбить его счастливое лицо о колено, чтобы во рту не осталось ни одного целого зуба, а нос оказался свёрнут набок.
Словно прочитав его мысли, Гивур стёр раздражающую улыбку с лица.
— Ты хуже слепца, — произнёс Гивур тихо. — Судьба преподнесла тебе в дар сокровище, но ты этого… даже не увидел.
— Закрой пасть!
Сорвавшись с места, Фа Лонь вмазал наглецу по лицу. Костяшки пальцев тут же обожгло саднящей болью, зато в душе поднялась волна тепла при виде, как Гивур сплёвывает кровью.
Их взгляды мимолётно встретились, и в следующую минуту Фа Лонь, с хрустом проломив спиной стол, оказался на полу. Перед глазами заплясали золотистые искры. Заныло в боку, и во рту появился противный, солёный привкус. Но клокочущая ярость в груди всё ещё требовала выхода. Вскочив на ноги, Фа Лонь снова бросился на соперника с кулаками.
Десяток неистовых ударов прошел впустую — Гивур стоял незыблемо, как скала, с той лишь разницей, что скала осталась бы равнодушна, а на губах морнийского воина играла издевательская насмешка.
Гивур знал, что сильнее на близкой дистанции, и Фа Лонь знал это тоже, но сдаваться не собирался. В нём взыграло какое-то глупое юношеское упрямство. Захотелось доказать, что не только у напыщенного морнийского индюка есть мускулы. Побить его на его поле.
И Фа Лонь бил! И снова падал на пол от удачных ударов или подсечек противника! И снова вставал! И снова бил! И падал… Но всегда, как бы сильно его ни били, он поднимался на ноги.
Вскоре в комнате не осталось ни одного целого предмета. Кровать, стол, зеркало, ширма — всё разлетелось в щепки. Магия послушно сращивала сломанные кости, латала порванные мышцы, восстанавливала выбитые зубы, превращая тело Фа Лоня в один сплошной комок пульсирующий боли. Но эта боль ни на секунду не могла заглушить другую — ту, что терзала самую душу.
Маджайра согласилась сбежать с Гивуром. Столько дней отказывала ему и вдруг согласилась. Вот же дрянь!