— Пусть Лейла едет, а мы поймаем ту тварь, которая раздула всю эту травлю.
***
Лейла
Я, совершенно не подозревая, что моя судьба решилась на самом верхнем уровне, передала подписанный контракт лично в руки господину фон Мекленштейну, внеся туда сроки и пункты о праве на изобретения.
И основной причиной такого быстрого решения послужило не то, что я больше не хотела потакать странным амбициям доктора Уислера, и даже не то, что меня пугали дальнейшие отношения с принцем, а то, что, вернувшись домой после встречи с доктором Листером я обнаружила дома гробовую тишину.
В доме пахло настойкой корня валерианы. Этот запах вообще сложно с чем-то перепутать.
Братья и мистер Белтон сидели на кухне, лица их были хмурыми, они молчали.
У меня тревожно забилось сердце:
— Что случилось? Где миссис Элис?
— Мама спит, — ответил на мой вопрос Том
— А почему пахнет валерьянкой? — спросила я, и Том удивлённо принюхался, а мистер Белтон сказал:
— Миссис Элис выпила и прилегла
Я присела за стол и взглянула на ставших мне родными людей, которые сидели на полутёмной кухне, на которой обычно пахло пирогами, а вот теперь вместо этого был запах валерьянки, и спросила, чётко проговорив каждое слово:
— Что произошло?
— Мак, — глухим голосом ответил Том
Я похолодела:
— Что с Маком?
— Да с ним-то всё в порядке, — голос Тома вдруг стал язвительным
— Предатель он, — вдруг сказал, до этого хранивший молчание Барни.
Мистер Белтон добавил:
— Это он, Лейла, следил за тобой и за… принцем, и он делал снимки
— Да как вы узнали? Это точно? — неверяще спросила я, не в силах принять то, что сейчас говорят за правду.
— К сожалению, да, — ответил мистер Белтон и кивнул Тому.
Том куда-то вышел и вскоре вернулся, принеся и вывалив на стол катушки… с плёнками. Взяв в руки одну из них, я увидела, на маленьких кадрах негативные изображения людей, не смогла рассмотреть я это или принц, но того, что я увидела было достаточно, чтобы поверить.
— А где Мак? — придя в себя спустя несколько мгновений спросила я
— Ушёл, — ответил мистер Белтон, — и просил тебе передать, что «он просто хотел подзаработать».
Мне стало горько, я даже не представляла, что может быть так горько от предательства. Мак тоже стал мне близок, может и не настолько, как Белтоны, но «племянником» я его совершенно точно считала. И вот такой поворот. И я очутилась перед дилеммой. Мне же надо сообщить принцу, но какие последствия ждут паренька? Вдруг я сломаю ему жизнь?
Но у мистера Белтона и братьев сомнений не было:
— Надо искать другой дом, а Мака отдать принцу, пусть его как следует потрясут, очень интересно, кто же стоит за всеми этими гадостями.
Дом Белтонов строили, как и обещал принц, но работа, конечно, ещё не была завершена.
— А что сказал Мак?
— Он попросил нас задержаться здесь, присмотреть за его матерью, пока наш дом строится
— А сам он где?
— А у него какая-то квартира в центре Лондиниума, поэтому он здесь появляться не будет.
— Ну что же, так и сделаем, — воскликнула я
— Как так? — удивился мистер Белтон.
— А так, — ещё звонче произнесла я, — переезжать никуда не будем, миссис Ренни не виновата, что Мак такое сотворил, да и мы все привыкли. Потому не будем вставать в позу обиженных и делать хуже всем.
Высказал общее мнение Том:
— Ну вот, а мы то уже хотели бежать собирать чемоданы
А мистер Белтон, как-то уже слишком серьёзно, взглянул на меня и спросил:
— Уезжаешь?
Я кинула, если у меня и были сомнения, то теперь мне не хотелось ни дня оставаться в доме человека, совершившего предательство ради денег.
Но хотелось сказать спасибо, потому что я восприняла это как знак, отрезавший путь, в котором бы я оставалась интерном. Значит пришла пора двигаться дальше.
В голове складывался план действий. Подписать соглашение, забрать Тину, и… уехать. Мелькнула мысль встретиться с принцем, но её я «затолкала» поглубже.
Я ему лучше напишу.
Глава 67
Удивительно, как становится легко, после того как выбор сделан.
Как часто мы встаём перед выбором и мучительно думаем, что же нам делать, какой вариант выбрать, не понимая, что чем дольше происходит процесс принятия, тем сложнее, потому что время не останавливается пока мы размышляем, думая, что оно у нас есть.
Мы задержались на мгновение, а мир уже изменился, и мы изменились, просто мы об этом не знаем.
Я же знала ещё до того, как поехала на тот злополучный экзамен, что мне не дадут его сдать так, чтобы я получила диплом, однако всё равно мне надо было через это пройти. Зачем?