— Папа, смотли, вон Леля, наша Леля — услышала я родной голос девочки
«Как же я соскучилась по ней, по этому доверчивому Леля»
Я шла по площади, старательно обходя квадратные корзины, которые были поставлены вплотную друг к другу, отчего создавалось впечатление, что цветы уложены сплошным ковром.
Макс взял Кати на руки и пошёл мне на встречу.
Когда мы приблизились настолько близко, что могли почувствовать дыхание друг друга, Кати снова крикнула, опережая папу:
— Леля, а мы плиехали звать тебя жениться. Будешь моей мамой!
Я посмотрела на принца. Он виновато улыбнулся и расстроенно произнёс:
— Прости, я хотел сам
— Папа, ну давай зе колечко, — и Кати потянулась руками в нагрудный карман на пальто Макса.
— Нет, Кати, — вдруг строго сказал Максимилиан, — это я сам, — и улыбнулся уже начавшей кукситься девочке, и она с готовностью кивнула.
Максимилиан поставил Кати на землю, вытащил из кармана маленькую коробочку из синего бархата, и открыв её произнёс:
— Мисс Лейла, выходите за меня замуж,
И посмотрел… на Кати
Та, улыбаясь смотрела то на папу, то на меня.
Принц укоризненно посмотрел на Кати: — Ну!
На лице девочки вдруг отразилась целая гамма чувств и она, важно сдвинув бровки торжественно произнесла:
— Возлажения плинимаются
На лице у принца появилось страдальческое выражение, и мне захотелось рассмеяться, так комично это выглядело.
Но Кати не растерялась, и, набрав воздуха, произнесла ещё раз:
— Возлажения не плинимаются.
Принц выдохнул, погладил дочь по голове и прошептал:
— Молодец.
— Ну раз возражения не принимаются, — рассмеялась я, настолько забавно всё получилось, — тогда я согласна.
Вдруг раздались аплодисменты и одновременно с этим чей-то голос, усиленный каким-то оборудованием, прокричал:
— Уберите цветы, вы нарушаете общественный порядок!
Вслед за этим прозвучали ещё сигналы, гораздо более громкие. Мы с Максом оглянулись, увидели, что неподалёку припарковались два автомобиля.
Из них вышли люди в одинаковых костюмах и направились к нам, тоже тщательно обходя корзины с цветами.
Один из тех, кто вышел из автомобилей, остановился на почтительном расстоянии, и почти просительно сказал:
— Ваше Высочество, вы незаконно пересекли границу княжества, мы просим вас либо покинуть территорию, либо подать прошение о визе.
Принц посмотрел на меня:
— Сколько тебе осталось отработать?
— Два с половиной года, — ответила я с сожалением
Максимилиан повернулся к говорившему и сказал:
— Я хочу подать прошение на визу на два с половиной года.
Но, если бы всё было так просто…
Эпилог
Если б всё было так просто, наша с Максом история о «докторе-золушке» и «заколдованном принце» закончилась бы на этом. Но просто не было.
Князь Лихтенштейна оказался настолько дальновидным и мудрым политиком, что использовал возникшую ситуацию на благо своего княжества.
Я всё-таки сменила гражданство, и через полгода после дня, получившего в Лихтенштейне название «цветочный ноябрь» стала баронессой Лихтенштейнской, получив в подарок на помолвку, а также за заслуги перед отечеством, небольшой замок недалеко от границы в лесистой части княжества.
Князь Мекленбургский вписал меня в книгу семьи через официальное удочерение без права на наследование, и тем самым обеспечил себе родство с правящим домом Британии, через мой будущий брак с принцем Максимилианом.
И всё это резко осложнило жизнь Макса, которому приходилось придумывать всё более изощрённые способы, чтобы увидеться со мной.
Его несколько раз отлавливали при незаконном пересечении границы, потому что визу-то ему дали, но приезд представителя правящей семьи другой страны не мог проходить обыденно, без церемоний. Нельзя было так просто взять и прилететь.
А нам просто хотелось увидеться и побыть вдвоём.
Поэтому мне пришлось научиться кататься на горных лыжах, а брату Максимилиана организовать несколько медицинских выставок в Лондиниуме.
Приехав на первую из которых, я и узнала, что на самом деле скрывалось за травлей и преследованиями. Рассказал мне об этом виконт Александр Эрли, он же «профессор» криминального мира Йен, представлявший на выставке свою фармацевтическую компанию.
И я поняла, почему, пока не было завершено расследование Макс не позволял мне вернуться в Британию. Он опасался за мою жизнь.
Оказалось, что за всем этим стоял князь Оранский, правитель небольшого княжества, ещё меньшего по размеру, чем Лихтенштейн, но амбиции которого простирались далеко за географические границы, принадлежащей ему земли.