Хью остался в автомобиле, продолжая с укором смотреть на меня. Четно говоря, я плохо себе представляла, что буду делать, никаких речей я не готовила и надеялась, что соображу по ходу. Я понимала, что действую абсолютно нелогично, но ничего не могла с собой поделать. В конце концов девочка не виновата, что попала в такие условия. И я чувствовала свою ответственность. Ведь не просто так мне дали второй шанс. Не только лечить деток, но и общество тоже надо лечить. А я знаю как.
Мы вошли в дом, дверь оказалась не заперта. От входа сразу было видно большую гостиную, в камине горел огонь, возле камина в большом кресле кто-то сидел. От входа не было видно, кто это. Но мне показалось, что сидит всё-таки мужчина.
Дверь позади нас с Даной захлопнулась с негромким звуком. Человек в кресле повернулся. Лица было не видно, сперва мне показалось, что он в очках, но я ещё ни разу не видела очки в этом времени.
«Он в маске!» — поняла я, когда одна сторона лица осветилась отблеском пламени в камине.
И хотя лица его было не видно, но мне показалось, что мужчина оторопел, увидев, что девушек двое. И тогда я решилась.
— Вы думаете, что, если у вас есть деньги, то вам позволено разрушать чужие жизни? — делая шаг вперёд и, оставляя Дану за спиной, произнесла я.
Мужчина молчал, продолжая сидеть в кресле. Не знаю, чтобы я делала, если бы он встал, но то, что он оставался на месте, несколько уменьшило мой испуг, потому что, несмотря на то, что я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно, колени у меня тряслись.
И «вдохновлённая» я продолжила:
— Такие как вы, имея деньги, вместо того чтобы помогать детям из приюта, который, кстати, курирует наша королева, «вставать на ноги», ради своих сомнительных удовольствий губят их жизни.
И так я распалилась, что из меня «выскочило»:
— Вы настоящие уроды, которые недостойны того, что имеют
Неожиданно мужчина поднялся из кресла, и я поняла, что меня сейчас будут убивать. Стало очень страшно, так, что в голову пришла мысль о том, что надо сделать что-то такое, чего от тебя не ожидают. Например, кинуться куда-нибудь с криком пожар. И я уже приготовилась…
Но мужчина остановился в нескольких шагах от меня и сказал:
— Девушка, вас кто-то обидел? В чём дело?
Причём у мужчины был очень приятный баритон, в голосе действительно сквозило удивление, как будто бы он не ожидал. Но меня было не провести.
Осознав, что убивать меня никто не собирается, я решила ещё понаглеть и заявила:
— Вы платите за то, чтобы покупать себе невинных девушек, которым специально создают такие условия, сразу после выпуска из приюта.
И заявила тоном старой докторши:
— Вам должно быть стыдно, молодой человек. И противно.
— Я не знал, что это так, я платил… — он запнулся, но вскоре продолжил, быстро подобрав слово, — профессиональным девушкам, не невинным, как вы изволите меня обвинять
Речь мужчины была чистой, очень грамотной, в голосе мелькали властные нотки.
Я подумала, — «Если не врёт, то значит это делает кто-то из его окружения»
А вслух сказала: «Тогда и вы извольте разобраться с тем, что происходит,» — и не удержалась от «врачебного совета»: — «И вы взрослый мужчина, найдите себе постоянную партнёршу, это я вам как врач рекомендую»
И вот здесь мужчина снова сделал несколько шагов в мою сторону, до того, как начал двигаться, он взял подсвечник со стола и подойдя ко мне, поднёс к своему лицу.
Я от неожиданности, непроизвольно вскрикнула и отшатнулась.
На лице мужчины была полумаска, но даже она не скрывала, что вся левая сторона головы мужчины страшно обожжена, через всю половину лица шли уродливые келоидные рубцы, уходя по шее вниз под чёрную рубашку, в которую он был одет.
Сзади тихо заскулила Дана.
— Теперь вы понимаете, почему я вынужден так поступать, и да, вы правы в одном, я урод.
Мужчина замолчал, словно бы ожидая каких-то комментариев от меня, но я промолчала. Что здесь было говорить?
Не дождавшись ничего от меня, мужчина продолжил:
— То, о чём вы рассказали неприемлемо, я благодарен вам за правду. А теперь уходите.
— А, — попыталась я узнать о последствиях для нас с Даной
Мужчина, как ни странно, сразу понял о чём я, и добавил:
— Идите, никто вам ничего не сделает
Я не стала говорить «спасибо» или как-то прощаться, развернулась и, подтолкнув, закусившую кулак Дану выскочила за дверь.
Мы вышли на улицу, там всё ещё стоял автомобиль, возле которого стоял и курил Хью.
Увидев нас, он отбросил недокуренную папиросу и кинулся к нам