В больнице было на удивление тихо. Не любила я такие затишья, обычно после такого всегда что-то происходило. Но, возможно, здесь это «работает» по-другому.
В коридоре я встретила Надин, которая протирала полы. И так это мне напомнило сцену из той прошлой жизни, когда я приходила в свою больницу, поднималась в одно из отделений и там ровно по графику, нянечки протирали пол, пахло тоже по-медицински, не так как здесь, карболкой, но и местный запах антисептика, который использовал доктор Листер, был для меня уже родным.
Постучала в кабинет, осторожно открыла дверь.
— А, мисс Лейла, — обрадованно воскликнул доктор Джозеф, — как хорошо, что вы пришли.
Посмотрел на меня и улыбнулся.
— А у меня для вас письмо из Университета, — торжественно проговорил он.
Из-за двери послышался шум, как будто кто-то тёрся возле двери.
Доктор Листер прошёл к двери и распахнул её. За дверью обнаружились… все. Все нянечки, доктора, даже Шушель пришёл.
Пришлось впускать всех. Я умилилась, что все так переживали, а некоторые, вроде Шушеля может пришли позлорадствовать, если вдруг меня не приняли. Но где-то внутри зрела надежда, что, если бы не приняли, то вряд ли бы стали тратить такую дорогую бумагу на бесплатного кандидата.
На конверте стояла печать Королевского Университета Лондиниума, на которой был изображён герб Университета: раскрытая книга и под ней круг из крон деревьев, посередине которого сияла золотая звезда.
Немного полюбовавшись на сам конверт, сделанный из дорогой плотной бумаги жёлтого цвета, я открыла его. Внутри было две больших бумаги и один маленький запечатанный конверт без подписи.
Никогда не думала, что буду так переживать. Посмотрела на доктора Листера, который, похоже, переживал не меньше.
Все, затаив дыхание, смотрели на меня. Я перевернула бумагу, строчки прыгали перед глазами.
Вдруг из коридора раздалось:
— Доктор Стен, там вас зовут
Доктор Стен, который тоже стоял здесь, крикнул в ответ:
— Сейчас
И умоляюще сложив брови домиком, обратился ко мне:
— Ну же, мисс Лейла, давайте, интересно же.
Я набрала воздух и попыталась сфокусироваться на том, что написано на бумаге.
«Мисс Лейла Кроули,
Настоящим уведомляем вас, что вы успешно сдали экзамен на звание интерна и должны отработать не менее года в любой из больниц Лондиниума по указанному ниже списку. По истечение года практики вам может быть предложено поступление в Университет на очное отделение или прохождение обучения экстерном, со сдачей экзамена»
Далее действительно шёл список больниц. А ещё в конце была приписка: «Если вы по каким-то причинам не сможете проработать интерном в течение года, то на вас будет наложен штраф в размере трёх тысяч крон.»
Доктор Стен обрадованно хлопнул меня по плечу:
— Я надеюсь, что ты выберешь нас, хотя, конечно, где-нибудь в центре работать престижнее.
Я оглянулась на доктора Джозефа и сказала:
— Если меня возьмут в эту больницу, я буду счастлива.
Все начали меня поздравлять. Кабинет доктора Листера стал похож на «жужжащий улей». И вдруг посреди всего этого раздался злой голос Пьера Шушеля:
— Но в нашей больнице всего одна ставка интерна.
Все резко замолчали и посмотрели на него.
Заговорил доктор Джозеф:
— Это правда, но я собираюсь подать прошение о расширении. Посчитал, поток больных у нас увеличился, люди в последнее время стали больше предпочитать нашу больницу, теперь сюда идут не только те, кто совсем не может заплатить, но и те, кто может и кому важно качество.
Доктор Джозеф сделал небольшую паузу и сообщил:
— Возможно даже откроем кабинет платного приёма
Все снова дружно загалдели. Переработки были у всех, людей действительно не хватало.
— А вы, доктор Джозеф, — спросила я, — с вас, когда снимут отстранение?
Доктор Джозеф улыбнулся: — Мне по секрету шепнули, что на днях.
Я перевернула второй лист. Это была экзаменационная ведомость, в которой стояли оценки за экзамен.
Как я и предполагала, Чарльз Гаррет занизил мне оценку за устный экзамен, но за практику поставил высший балл.
А вот к моему эссе был комментарий, что «выбор сделан верно, женщины должны заниматься детьми». Мне захотелось закатить глаза. Но я любила педиатрию, и эта область медицины была мне ближе всего.
Конверт без имени я решила вскрыть потом, дома.
Спросила доктора Джозефа:
— Когда я смогу начать работать?
Доктор пообещал, что за несколько дней со всем разберётся и скорее всего с понедельника я смогу начать выходить.
Я спросила, можно ли мне пока выходить на ночные дежурства. Насколько я знала, доктор Стен пока так никого и не нашёл.