Как бы то ни было, нужно отбросить ненужные мысли и заняться учебой, ведь это мой последний год в школе, а значит – выпускной класс. Мне нужно определиться, куда идти дальше, но пока я совсем не знаю…
***
В таких раздумьях проходит весь школьный день. После уроков Ленка спрашивает меня:
– Ты какой-то странный сегодня. У тебя все хорошо?
– Да, все в порядке. Только уже февраль, а я еще не решил, куда поступать после школы. Думаю, взвешиваю варианты, - с глупой улыбкой отвечаю я.
– Выбери то, к чему лежит душа, - Ленка дает банальный совет.
– Ну вот умом-то я понимаю, что нужно так выбирать, но я ничего не чувствую ни к одному предмету. Они все в равной степени мне безразличны, поэтому и сложно так… Кстати, ты-то, наверное, определилась, куда будешь поступать?
– Да, уже давно. Еще с младших классов я хотела стать врачом, так что буду поступать в медицинский.
– Да, я вижу, что тебе нравится помогать людям, - я с улыбкой киваю ей и отправляюсь домой. По пути я понимаю, что стало невероятно жарко, поэтому дорога превратилась в сплошную грязь, которая кажется какой-то теплой и вязкой. Мне вдруг пришла в голову мысль, что многие люди в жизни попадают в такую грязь, отступаясь от своих идеалов и принципов и греются в ее ужасающей мягкости. Да, возможно грязь приятна, но это всегда грязь. Нежащийся в грязи поступает так, как диктуют ему условия, тогда как идущий по льду полагается только на себя, иначе в любой момент рискует упасть. Почему-то я подумал про лед и про то, как кстати бы сейчас был зимний мороз, и в голове внезапно возникло четверостишие:
Лед, пусть холодный и скользкий,
Сто крат лучше, чем теплая грязь.
Пусть горячий клинок мое сердце проколет,
Чем жизнь сохранит мне талая вязь…
Часть II
ГЕРОЙ
Взрывы затихли. Серое февральское небо, до этого грозно смотревшее на землю, теперь слегка разводит брови, пропуская через себя лучи теплого Солнца, впервые за несколько недель. Запах пороха, пота и крови отходит куда-то вдаль, на второй план. В абсолютной тишине, в которой не слышно даже птиц, теперь только существует только Солнце, согревающее своими лучами тех, кто еще борется за жизнь и погребает тех, кто ее уже оставил.
В окопе лежит солдат. Он ранен в левое плечо. Нельзя сказать, что его рана очень серьезна, но и нельзя сказать, что это пустяк. По сравнению с валяющимися рядом телами с развороченными животами и оторванными конечностями можно сказать, что он легко отделался. И он это понимает. Но он понимает также и то, что его миссия еще не закончена. Пока он может стоять на ногах – он будет биться.
Но теперь – время перевести дух. С самого раннего утра продолжался ожесточенный бой и вот к середине дня, буквально час назад, наступило затишье. Солдат безжизненно смотрит в одну точку – прямо, туда, откуда совсем недавно наступали немцы. Атака была отбита. В том числе и благодаря нему. Оказавшись отрезанным от своих, он должен был погибнуть или попасть в плен. Однако ему удалось скрыться в находящемся рядом лесу, который он с детства знал, как свои пять пальцев. Он обошел поле сражения через этот лес, и дал залп с совершенно неожиданной для немцев позиции – сбоку, тем самым расчистив путь для своих бойцов. Возможно, если бы не он, деревня уже была бы взята.
Солдат, пыхтя от боли и оперируя единственной рукой, достал из разодранной гимнастерки фляжку и отпил оставшиеся пару глотков, после чего почувствовал, как комок горячей жидкости распространяется по всему телу, согревая его. Он сжал зубы и вылил остатки жидкости на рану. Просидев так еще несколько минут, он решил, что нужно встать и попытаться помочь тем, кто мог еще остаться в живых.
Однако встать не удалось. Рана в плече отдавалась пронзающей болью по всему телу, так, что он не удержал равновесие и упал. «А еще воевать собрался – куда?...» - стыдил он сам себя. «Куда полез? Героем захотел стать. Ай-я…».
Вдруг он увидел силуэт, бегущий к нему. «Медсестра?», - пронеслось у него в голове. «Черт, зачем ты бежишь сюда! Тут же опасно, твою мать! Беги обратно!». Но силуэт девушки приближался и достиг наконец своей цели. Она спросила у солдата:
– Как ваша рана? Можете идти?
Солдат оказался на время зачарован.
- Э… да, да ничего серьезного…