Снейп прошел мимо зеркала в ванной, даже не взглянув в него, и открыл краны, вывернув горячий почти до упора.
А Гарри Поттер пришел через два дня. Постучал в дверь класса и, не дождавшись ответа, распахнул ее весьма сильным "аберто".
Снейп, сидевший за своим столом и изучавший свиток с составом одного полузабытого зелья, поднял голову и не мигая уставился на Поттера.
"Пошел вон". "Пошли вон". "Закройте дверь, Поттер". "Почему вы решили, что я хочу видеть вас, Поттер?". "Слава героя лишила вас остатка мозгов, Поттер?" - пронеслись у него в голове возможные фразы. Но перед глазами вдруг появилось смеющееся лицо Лили, потом, короткой вспышкой, Нагайна и Дамблдор там, в странном пространстве посмертия. И Снейп не сказал ничего.
- У меня никого не осталось, кроме вас, профессор, - произнес Гарри без какого-либо вступления, подходя вплотную к столу. В проеме двери мелькнула и скрылась рыжая голова. Верная Джинни, конечно же.
- Не говорите ерунды, Поттер, - разомкнул губы Снейп. - У вас есть мисс Грейнджер, верная вам до мозга костей. Все семейство Уизли, уверен, готово носить вас на руках. Не говоря уж о том, что вы у нас национальный герой.
- Я знаю, - просто ответил Гарри. - И я готов умереть за них снова.
Он правда был готов, без тени позерства, Снейп ясно видел это в глазах Поттера. А еще он увидел там тоску, так знакомую ему самому.
- Но у меня не осталось никого, кроме вас, кто причастен к моим родным, профессор. Мои родители мертвы. Мой крестный мертв. Люпин мертв. Профессор Дамблдор мертв, и он знал, что только чудо может помочь не умереть мне. Знал, но... не сказал. Вы ненавидели меня, вы презирали меня, вы были несправедливы ко мне, но вы не бросили меня... сэр, - голос Гарри звучал твердо, словно он долго обдумывал, что сказать. Наверное, так оно и было. - Вы умерли, и я понял, что я снова остался один. Не потому, что у меня нет друзей и любимой, - "друзья " и "любимая" были сказаны так уверено, так спокойно, что Снейп почувствовал укол зависти. - Потому, что умер последний, кто близко знал мою семью и кому не было на меня плевать. Дурсли, знаете ли, не в счет. А потом вы вернулись.
- Что вы хотите от меня, Поттер? - спросил Снейп тихо-тихо. Потому, что его сердце билось так громко, что мешало думать. Потому, что он, профессор Снейп, не мог понять причины этого.
Поттер поежился, словно ему было холодно, а затем распрямил плечи.
- Можно я просто иногда буду приходить к вам? Я обещаю не мешать вам, я сяду вон там, на задней парте и буду молчать как рыба.
- Зачем вам это?
Гарри пожал плечами.
- Я не могу ответить словами, сэр. Если хотите, можете применить ко мне легилименцию.
Из коридора протестующе пискнули.
- Я не буду читать ваши мысли, Поттер. Мне хватило того, что я поделился своими воспоминаниями с вами, а теперь о них знают все, кому не лень, - Снейп встал из кресла и подошел к одному из стеллажей, уставленному пузырьками. Так, чтобы Поттер не видел его лица.
- Я постарался хранить ваши воспоминания о моей матери в секрете, - услышал он за спиной тихий ответ Поттера. - Там, где от меня не требовали вывернуть свою собственную память наизнанку, - ясно было, что он говорил про Министерство. - Мне жаль, что кое-что все же просочилось в прессу.
- Можете приходить по средам, Поттер, - перебил его Снейп. - И вы сами сказали. Как рыба.
- Я приду, профессор, - коротко ответил Гарри. И никакого тебе пять раз повторенного "спасибо".
И он правда пришел. С какой-то книгой по квиддичу, и читал весь вечер, пока Снейп сидел за своим столом и делал пометки, обновляя старый рецепт. И еще раз. И еще.
Первый шаг может быть и таким.
Глава 4. Что-то происходит, кто-то приходит, что-то меняется
Полосатая кошка мазнула хвостом по ногам Снейпа, шедшего по тихому коридору Хогвартса. Солнце едва встало, но Снейп уже успел заглянуть в хижину к Хагриду - договориться о доставке пары растений, которые как раз начали цвести в Запретном лесу и, заодно, выпить препаршивейшего кофе. Все лучше, чем чай. Северус мог и сам сходить в лес, и уж точно бы обошелся без того, что Хагрид называл кофе, но разговор с Гарри и их странные молчаливые вечера напомнили ему о том, как мало искреннего было в его жизни. Узнать, что кто-то действительно хочет видеть тебя, не используя в своих целях, не пытаясь одурачить, надуть и посмеяться было... ново. И профессор еще пока не понял, что он чувствует по этому поводу. Кроме почему-то быстро бьющегося сердца. Снейп мало заботился об окружающих в прошлом, хотя его честолюбиво волновало признание своих заслуг. Но добрый великан не заслуживал того, чтобы Снейп использовал его дом как убежище, а потом просто забыл. А детская радость Хагрида была так сильна, словно к нему на краешке рассвета заглянул не мрачный профессор зельеварения, а лучший друг. Что ж, по крайней мере в Хагриде уж точно можно было не сомневаться. Он не будет улыбаться тебе, размышляя, как бы повесить тебя головой вниз на глазах у...