— Но… но… — король заикался. — Магический круг! Призыв героя!
— Преступник его изменил, — пожал плечами я.
— Тогда… если вы не герой… — король растерялся. — Как вас называть?
Хороший вопрос! Я вообще не представлялся. Просто кивал на «герой-сама» и все. Пора исправить недоразумение.
— Я Нобу Голлен, барон Империи Раверио, — представился я. — Можете звать меня барон Голлен.
Полное имя Изаму Нобунага показалось избыточным. Да и барон Голлен звучит солиднее.
— Барон Голлен… — король прищурился. — О! Слышал! Вы сражались с героем Ватару вничью! И командуете драконом!
Ничья — это громко сказано. Скорее «оба упали от усталости». А Игни я не командую — максимум прошу. За еду. Это скорее наем, чем командование.
— Ах, министр! — я достал документы. — Вот доказательства. Проверьте.
— Сейчас… — министр изучил бумаги как ювелир бриллиант. — Ваше величество! Это настоящий барон Голлен! Официальный посланник Империи!
— О БОЖЕ! — король снова готов кланяться. — ПРОСТИТЕ ЗА ВСЕ!
— Оставим это, — отмахнулся я. — У меня послание от Ханни Раверио, основательницы Империи. Могу я продолжить?
— П-прошу! — король и министр рухнули на колени.
Я развернул письмо Ханни и зачитал:
— «Поскольку инцидент связан с Богиней Хаоса, народ Дайдо невиновен. Возмещение ущерба обсудим позже. Пока исполняйте обязанности короля».
Короткая версия: «Мы знаем, что это не ваша вина, но платить все равно придется. А пока работайте».
— Конечно! — король чуть не плакал от облегчения. — Спасибо за быстрый и щедрый ответ!
Страна цела. Король цел. Все живы. Можно выдохнуть.
И тут вернулся солдат:
— Герой! То есть… Простите! Нужно подтверждение личности пленницы!
— Погоди! — вмешался министр. — Это не герой! Это барон Голлен из Империи!
— А! — солдат смутился. — Простите! Барон Голлен! Поможете опознать?
От героя до барона. Понижение в статусе? Или повышение? В этом мире сложно разобраться.
Но Тоя меня заинтриговала. Что с ней стало? Пойдем посмотрим.
— Сюда, барон Голлен, — солдат вел меня в подземелье.
Классическая темница: каменные стены, железные решетки, сырость, крысы. Некоторые вещи универсальны во всех мирах.
Прошли мимо камер с другими заключенными. Аристократы, судя по остаткам одежды. Проигнорировал их — не мое дело.
В самом конце — железная дверь с окошком. Камера для особо опасных. Или особо важных.
— Она внутри, — кивнул солдат.
— Посмотрим… — я открыл окошко.
Внутри сидела темнокожая девушка с собачьими ушами. Спокойная, с завязанными глазами. Серое платье узницы, рабский ошейник, связанные руки.
Выглядела точь-в-точь как Душка. Если бы Душку арестовали и связали. Жуткое зрелище — моя милая горничная в кандалах.
Но это Тоя. Пешка Леоны. Гомункул-полубог. Опасность максимального уровня.
— Эта девочка — виновница? — спросил солдат с сомнением.
— Точно она, — подтвердил я. — Сопротивлялась?
— Нет! — солдат покачал головой. — Сама надела ошейник! Мы просто выполняли приказ барона… Может, перестарались?
— Держите бдительность! — предупредил я. — Она может снова манипулировать вами!
Солдат сглотнул и отступил на шаг.
— Что будете делать? — спросил он. — Допрос?
— Да, — кивнул я. — Сразу к делу. Кстати, кто хозяин ошейника?
— Я арестовал — я хозяин, — ответил солдат. — Могу передать контроль барону?
Интересная система. Рабский ошейник с передаваемыми правами администратора. Как компьютерная сеть, только с людьми.
— Понятно, — кивнул я.
Глава 34
— Привет, Тоя. Как дела?
Я заговорил с ней, тайно активировав [Божественный Будильник]. Знаете, что самое забавное в магических способностях против промывания мозгов? Они работают примерно как антивирус — защищают от всякой дряни, но при этом жрут половину оперативки. Ну, или в моём случае — маны.
— Нобу, это отвратительно, пожалуйста, просто убей меня.
Вот это да. У неё завязаны глаза, но она всё равно узнала меня по голосу. Либо у неё феноменальный слух, либо я настолько часто прошу людей не убивать меня, что мой голос стал узнаваемым брендом. Как реклама стирального порошка — услышал и сразу понял, о чём речь.
— В конце концов, как следует из моего имени, я Игрушка Серии 101. Моё имя состоит из 10 и 1, или, иначе говоря, есть ещё 101 я. Одна погибшая сущность ничего не значит.
— Это ложь, не так ли?
Я прищурился. Математика у неё хромает — если она номер 101, то остальных должно быть 100, а не 101. Но указывать на это казалось мелочным придирательством. Как поправлять грамматику в предсмертной записке.