Из соображений безопасности мы с Аикой перебрались в главную комнату. Потому что если уж экспериментировать с межпространственным переносом сознания, то хотя бы в самом защищённом месте подземелья. Это как прыгать с тарзанки — лучше убедиться, что верёвка привязана к чему-то прочнее ветки.
Карта подземелья, естественно, не показывала положение Нарикина и компании. Они были далеко за пределами нашей зоны покрытия — как пытаться позвонить со дна Марианской впадины. Но благодаря магии именованных монстров, имя Нарикина всё ещё светилось в списке доступных для [Овладения]. Удобная функция. Как GPS-трекер для души.
Я сделал глубокий вдох — последний в своём родном теле на ближайшие несколько часов — и активировал функцию.
БАМ!
Реальность дёрнулась, покрутилась как в стиральной машине и выплюнула меня в совершенно другом месте. Я открыл глаза — точнее, глаза Нарикина — и обнаружил себя в комнате, которая кричала «бюджетная гостиница» каждой щербинкой на деревянных стенах.
Масляная лампа отбрасывала танцующие тени, создавая атмосферу дешёвого хоррора. Подо мной скрипела кровать, которая помнила лучшие времена — вероятно, когда деревья, из которых её сделали, ещё росли в лесу. Аика-фа восседала в кресле рядом с видом часового, которому очень хочется в туалет, но нельзя покинуть пост.
— Ох, это сработало?
Мой голос — нет, голос Нарикина — прозвучал странно. Знаете то жуткое ощущение, когда слышишь запись собственного голоса? Вот это было в сто раз хуже. Как если бы твой голос прошёл через автотюн, потом через хеви-метал дисторшн, а потом кто-то записал результат на картошку.
— В моём случае да… привет, Нарикин.
Аика — в теле Аика-фы — помахала мне. Видеть два экземпляра Аики одновременно было… специфично. Как двойное зрение, только без похмелья в качестве оправдания.
— Доброе утро, сэр, мэм. — Из тёмного угла комнаты материализовался голос, заставив меня подпрыгнуть. Ну, мысленно подпрыгнуть — доспехи не славятся прыгучестью. — Похоже, вам удалось успешно овладеть ими.
Горничная с профессиональной улыбкой выступила из тени. Это была Тоя в теле убийцы, что звучало как начало очень специфического детектива. Улыбка у неё была той разновидности, которую обычно видишь у продавцов, пытающихся впарить тебе расширенную гарантию на зубочистки.
— Ладно, Тоя… э-э, нет, как мне тебя называть?
Вопрос идентичности при множественном расстройстве личности в чужом теле. Философы бы заплакали от счастья. Или от ужаса. Трудно сказать.
— Не важно, будет ли это Тоя, Душка, «Эй» или «Ты»? — Она элегантно пожала плечами, отчего её фартук горничной колыхнулся как флаг капитуляции перед абсурдностью ситуации. — В любом случае всё это фальшивые имена. Для справки, кодовое имя этого тела — Фантом, а фальшивое имя, которое я приготовила — Нана.
Фантом. Серьёзно? Это как назвать чёрного кота Темнотой или белого кролика Снежком. Ноль баллов за оригинальность, десять за предсказуемость.
— Так и быть, мы будем называть тебя Наной. — Я решил не усложнять ситуацию больше необходимого. У нас и так был доспех с человеком внутри, ангел с человеком внутри и убийца с собакой внутри. Ещё немного, и мы могли бы открыть цирк. — Нана, что с этим образом?
Она покрутилась, демонстрируя наряд горничной с таким видом, будто участвовала в конкурсе «Мисс Наёмный Убийца 1468 года». Простое платье с рюшами, фартук, чепчик — полный комплект «я определённо не занимаюсь ничем подозрительным».
— Мы купили её в городе Павуэра. — Нана поправила фартук с видом профессионала, обсуждающего рабочую форму. — Мне показалось более удобным следовать за вами в качестве вашей горничной и сопровождающего этой пары. Если вы недовольны этим, я могу переодеться.
— Не нужно, это было хорошее решение.
И правда хорошее. Странствующая пара с прислугой выглядела гораздо менее подозрительно, чем три random человека, путешествующих вместе. Это как разница между «туристы» и «подозрительная группировка».
— Муж и жена, фуфуфу… — Аика (в теле Аика-фы) засияла как новогодняя гирлянда на максимальной яркости. — Да. Хорошо, очень хорошо.
Энтузиазм Аики по поводу нашего фальшивого брака был одновременно трогательным и слегка пугающим. Как щенок, который слишком рад видеть хозяина и случайно сбивает его с ног от восторга.
Впрочем, легенда прикрытия была удобной. Если я вдруг забуду откликаться на имя Нарикин, всегда можно списать на мужскую избирательную глухоту. «Дорогой, ты меня слышишь?» — «А? Что? Прости, задумался о… железе».