ПУФ!
Мир сжался, перевернулся, встряхнулся как в блендере и выплюнул меня в теле размером с теннисный мячик. С крыльями. И клювом. И непреодолимым желанием искать червяков.
Я открыл глаза — птичьи глаза, которые видели мир в каком-то странном спектре — и обнаружил себя в деревянной каюте. Пол покачивался. Стены покачивались. Всё покачивалось. Мы были на корабле, и мой птичий желудок это не одобрял.
Процедура связи, отработанная заранее: три топота лапкой по крылу, семь чириканий. Птичья азбука Морзе для чайников.
— Пиппи-Пиппи, Пиппи-Пиппи, Пиппи-Пиппи-Пиппи!
Звук получился примерно как «Я здесь и я в панике». Или «Покормите меня». Или «Где туалет». Птичий язык не отличался разнообразием.
— Ох, это вы, господин? — Голос Нарикина отозвался прямо в моей птичьей голове. — Подождите секунду, я свяжу свой разум с вашим… как вам сейчас?
— Это… удобно. — Я мысленно выдохнул. — Я рад, что сделал Нарикина живой бронёй.
Оказывается, одушевлённые доспехи идут в комплекте с телепатией. Как смартфон с предустановленными приложениями — не просил, но пригодилось.
Рядом сидели Аика-фа и Нана. Мирная картина: ангел листает книгу, убийца штопает носок. Ждите, что? Убийца штопает носок? Даже у профессиональных киллеров есть бытовые проблемы, оказывается.
— … Вот как?
Я попытался что-то сказать. Птичье горло выдало звук, похожий на скрип несмазанной двери, которую пытается открыть кот. Коммуникативный провал.
— Нарикин, что говорит господин? — спросила Аика-фа, отрываясь от книги.
— Ох, он говорит, что поскольку птица Туран не может использовать телепатию, он не может говорить с нами, если только не использует меня… — Нарикин перевёл мой птичий крик. — Ладно, не бери в голову.
Я стал живым телефоном. Говорю в голову доспеха, доспех транслирует остальным. Технический прогресс дошёл до абсурда — я изобрёл птице-доспешную связь.
— Похоже, я всё ещё могу им овладеть. — Я продолжил телепатический монолог. — Я буду овладевать им раз в день, как и планировал, и вы вернётесь назад, если я не смогу — вот что я бы хотел сказать, но… поскольку вы на корабле, вы не сможете этого сделать.
— Ох, я не думал об этом.
Гениальное планирование уровня «поехали на пикник и забыли еду». Инструкция «вернитесь, если что» прекрасно работает на суше. В море — не очень. Если только они не умеют ходить по воде, но это уже другая история.
— Если вы не получите от меня вестей, когда доплывёте, подождите день. — Я попытался спасти ситуацию. — Есть шанс, что я забыл связаться с вами, или же просто у меня возникли какие-то неотложные дела.
Подготовка отмазок заранее — высший пилотаж. «Я не игнорирую вас, просто был занят спасением мира. Или спал. Скорее спал».
— Понял, господин.
— Нарикин, что сказал господин? — Аика-фа не отставала.
И Нарикин начал пересказывать. Снова. Это как играть в испорченный телефон, только вместо искажения информации — птичий переводчик с железными лёгкими.
Может, стоит заменить птицу на что-то говорящее? Попугая? Ворону? Говорящий череп? Хотя последнее может травмировать психику окружающих.
— Я потом расскажу тебе краткое содержание, — Нарикин попытался оптимизировать процесс коммуникации, — так что тебе не нужно спрашивать меня каждый раз.
— Ладно, Нарики… хмм? — Аика-фа внезапно замерла. — Эй, что здесь происходит?
— Аика-фа?…Гм, нет? Аика…
Атмосфера изменилась как перед грозой. Воздух стал плотнее, движения Аика-фы — более знакомыми. Аика вселилась в своего ангела.
Наблюдать смену личности со стороны — жутковатое зрелище. Как смотреть, как человек надевает маску, только маска растёт изнутри.
— Это… Нобу? — Аика-в-теле-Аика-фы уставилась на меня-птичку. — Ты такой милый!
— Давай пого… Эй! Прекрати!
Она схватила меня быстрее, чем я успел взлететь. Птичьи рефлексы кричали «ОПАСНОСТЬ! ХИЩНИК!», но птичьи лапки были бесполезны против хватки влюблённой девушки.
— Я не понимаю, что он говорит? — Аика прижала меня к себе как плюшевую игрушку. — «Пипс»? Уфуфу, какой милашка.
— Господин говорит: пожалуйста, следуй процедуре и отпусти меня, — перевёл Нарикин.
Спасибо, железный бро. Ты настоящий товарищ. Буквально железный товарищ.
— А? А я собиралась положить его между грудей. — Аика надулась как ребёнок, у которого отобрали конфету. — Вот так, тепло и уютно, прямо сюда.
— Пожалуйста, не делай этого.
Нарикин выхватил меня из объятий Аики с ловкостью, неожиданной для железной консервной банки. Я взлетел и устроился у него на голове — безопасная высота вне досягаемости чрезмерно ласковых рук.