-Кстати, я тут недавно что-то почувствовал, - задумчиво проговорил бог Грома. – Странное… Могу поклясться, что на одно мгновение мне показалось, что Нашествие снова началось…
Он ожидал, что эти слова заставят его беспечного собеседника заледенеть. Энель и, правда замер на середине очередного воздушного кувырка и стал серьезным.
-Ты уверен? – спросил бог Ветра. – Я думаю, тебе показалось. Будь это снова Нашествием… мы бы сейчас не болтали здесь.
Бог Грома пожал плечами, а по его щеке пробежала колючая синяя искра.
-Я ни в чем не уверен. Но в одном месте на заброшенном поле мне показалось, словно я учуял этих тварей…
Энель не сводил с приятеля пристальных глаз.
-И? Ты что-то нашел? – осведомился он.
-Только жженое пятно на земле. Словно что-то упало, - поделился бог Грома. – Ничего больше. Я проверил все вокруг. Ни следа.
Энель в задумчивости опустился на разукрашенный мозаикой бело-золотой пол Громового Храма и прошелся по нему кругом.
-Если ты ошибаешься, то мы лишь напрасно всех потревожим, - заметил он. – У меня самого постоянно бывают видения о Нашествии. Стоит закрыть глаза… Уверен, у тебя и остальных так же. Это мог быть просто метеорит, Заф. Космическая энергетика – ее ты и почувствовал. Будь здесь эти твари, мы бы уже знали об этом.
-Надеюсь, ты прав! – вздохнул бог Грома. – Вороненок, значит? Надо бы его проведать.
Распрощавшись с богом Грома, Энель отправился к себе во Дворец Ветров. Ему удалось пока что отвлечь бога Грома от Улэ, но это ненадолго. Заффруа – тот еще параноик. Да как и все они, с тех пор, как потеряли первый сотворенный ими мир! Если бог Грома учуял Улэ, он не успокоится, пока не докопается до правды!
Влетев в покои, которые отвел для пленника, Энель обнаружил существо за чтением своих Небесных Книг. Улэ сидел, скрестив под собой ноги, на созданном для него небольшом облачке, которое, мерно покачиваясь, плыло по воздуху. Все внимание «чудовищной твари», «злобного уничтожителя чужих миров» было приковано к свитку, что он бережно держал нижними руками. Верхними он аккуратно придерживал его за края. Свиток светился при прочтении, так же, как когда его читал совсем еще «юный» начинающий демиург Энель. Бог Ветра шагнул в покои, позволив облакам затянуться за своей спиной. Улэ больше не был здесь пленником, по крайней мере, Энель не хотел, чтобы он себя так чувствовал. Но выходить без сопровождения ему было не позволено. Отчасти из-за безопасности самого Улэ. И потому, что Энель понятия не имел, на что его гость способен, пускай даже и в одиночку, без своих прожорливых сородичей.
-Тебе надо как можно скорее покинуть планету, - сообщил Энель с сожалением. – Бог Грома заметил тебя. Скоро он расскажет остальным. Мне уже рассказал.
Улэ поднял голову, оторвавшись от содержимого свитка, что транслировалось напрямую в его голову. Однажды один из таких свитков попал в храм смертных. Энеля весьма позабавило, как таращились в него жрецы, тщетно пытаясь разглядеть буквы! С тех пор он хранился там, в качестве святыни, которой исправно поклонялись. Умудрившаяся посеять среди смертных одну из своих Небесных Книг, Эфсиния смеялась, что там нет ничего интересного. Основные принципы созидания ядра планеты. Что она сама и так знает назубок, а людям оно ни к чему. Но раз уж хранят и пылинки сдувают – то пусть. До тех пор, пока у нее не заведутся достойные ученики.
-Я не могу, - сообщил Улэ.
-Почему? – сухо спросил Энель, стараясь ничем не выдать, что огорчен.
Еще не хватало, чтобы горечь расставания остановила Улэ! Ему не место здесь, на планете, где каждое божество, выдайся шанс, убивало бы его тысячелетия столь мучительно, что даже Энель не мог себе это представить!
В ответ Улэ молча приподнял свое крыло. Прозрачное и надорванное. Энель пытался его излечить, но пока что добился лишь того, что Улэ мог кое-как летать на очень короткие расстояния. После этого рана открывалась вновь. Для восстановления ему нужен был элефир и много. А отправиться за ним, оставив Улэ одного, без присмотра и защиты бог Ветра не мог.
-Вот только не пытайся меня убедить, что ты не способен передвигаться по космосу без помощи крыльев! – поморщился Энель. – Ни за что не поверю!