-Не могло же такое завестись во Вселенной само! – передернулась Эфсиния. – Может, хотел кто создать оружие, чтобы захватывать чужие миры. Наставник рассказывал, что встречаются и такие…
-Но это ведь не их вина, - Энель все-таки обернулся на уходящую богиню Рек. – Если их такими создали.
-Не их, - легко согласилась Эфсиния. – Их вина в том, что они уничтожили наш мир. И мы сделаем с ними тоже самое, если представится такая возможность.
Она покинула Дворец Ветров, а Энель еще долго стоял на залитой светом Солнечной Террасе, заложив руки за спину. Наконец он услышал тихий стук, доносившийся снизу из-за стены. Спустившись с террасы во двор, он коснулся рукой тумана, возвращая ему былую форму. Но выпускать Улэ наружу не стал. Вместо этого сам зашел в покои существа.
-Ты все слышал! – сказал Энель, нарочно сделавший стены покоев Улэ проницаемыми для звуков, чтобы он смог узнать, о чем они беседовали с Эфсинией.
-Твои собратья ненавидят таких, как я, - спокойно отозвалось существо, устроившееся на своем излюбленном небольшом облачке. – Это не новость. Я их и сам ненавижу.
Улэ был самым слабым в своей стае. Он вечно поспевал к сгусткам элефира, на которые натыкались его сородичи в космосе последним. Его было легко оттолкнуть от них. На нем же чаще всего более сильные особи вымещали свою досаду – за что угодно. К тому же… Улэ отличался чем-то еще, кроме уступавшего остальным размера. Ему было недостаточно просто дрейфовать по космосу, пожирая и уничтожая то, что найдут.
Однажды, улетев достаточно далеко от сородичей, Улэ нашел небольшой астероид. Оторвавшийся, видимо, от своего скопления. Он был в чем-то, как и сам Улэ. Одинок. Существо провело на его поверхности много внутренних циклов, изучая то, что его сородичи давно бы уничтожили. Как сказал бы Энель, «ради забавы». Хотя это было что-то другое. Внутренне чувство, побуждавшее их так делать. То, что в народ Улэ заложил их создатель. Не иначе, как «с дуру» по словам все того же бога Ветров.
К сожалению, Улэ улетел от своей стаи недостаточно далеко. Они нашли его. Ведомые инстинктом объединяться и в то же время обуреваемые ненавистью «к не такому как все». Улэ захотел защитить свой астероид. Он и сам не знал, зачем. Ему просто нравилось бродить по пустынной поверхности, представляя… Что-то давно забытое. Зеленый мир с голубым небом, какие-то штуки, в которых теперь он бы опознал растения… Его нашла не вся стая, а только группка разведчиков, но и этого было достаточно. Они прогнали Улэ с его астероида и стали преследовать, почуяв, что он изменился. На этот раз слишком сильно, чтобы быть принятым обратно в стаю. Улэ заговорил с ними о том мире, что они потеряли. О первом из их миров. Его импульсы с картинами, что удалось вспомнить, взбесили сородичей настолько, что они решили убить Улэ. И им это почти удалось. Если бы ни помощь Энеля.
-Остальное ты знаешь, - смиренно произнесло существо, сложив за спиной подрагивающие блестящие крылья. – Думаю, мне хотелось сделать тот астероид живым. Только я еще не знал этого.
Сидевший на облаке напротив него Энель подпер подбородок скрещенными пальцами.
-Самое ужасное в том, что остальные боги просто не поверят в твое существование, – вздохнул он. – Ты не возможен, Улэ.
-Наверное, я просто ошибка своего творца? – предположил Улэ.
-Или лучшее, что он создал… Нечаянно.
Заффруа крался между белоснежных колонн, ощущая себя практически вором. Впрочем, так оно и было в некотором роде. Он пришел в чужой храм – бога Войны. И планировал украсть из него кое-что без его ведома. Так что да, как бы неприятно ни было это сознавать, но в глазах жрецов, чьи шаги то и дело раздавались в боковых коридорах, находившихся по обе стороны главного зала, Заф был сейчас самым настоящим вором!
Притаившись за одной из колонн, бог Грома подождал, пока верховный жрец храма принесет свои воздаяния к огромной золотой статуе Воина. Наряженный в красное длиннополое одеяние, подпоясанное золотой тесьмой, старик положил еду на золотое блюдо у ног статуи. Поклонился своему божеству в очередной раз и вышел, оглаживая длинную седую бороду.
-Люди! – усмехнулся Заффруа, подумав о том, что Воин не слишком-то жалует виноград, а именно его на золотом подносе было вдоволь.
Интересовал, впрочем, бога Грома вовсе не он. А прозрачно-голубой шар, что статуя держала в левой руке. В правой, ясное дело, у нее было длинное копье. Большой округлый шит с выемками по краям был прислонен к золотой ноге воина, а на поясе красовался меч в дорогих, изукрашенных драгоценными камнями ножнах. Полюбовавшись статуей, Заффруа поднял взор вверх, чтобы встретиться с золотыми глазницами в прорези остроконечного шлема.