-Азинор погиб прямо на этом месте, - сумрачно отозвался бог Грома.
Заодно со всем миром, что породил его душу. Лучший ученик Грома сгорел вместе с землей, на которой стоял. Тщетно пытаясь защитить хоть что-то. Тысячи раз Гром спрашивал себя, мог ли спасти его. Мог ли успеть. И каждый раз единственным ответом было: «Нет, он сам так выбрал». Умереть вместе с миром, которого больше нет. Азинор остался верен себе до конца. На самом деле Гром вовсе не был уверен, что это то самое место. Не осталось никаких опознавательных знаков. После случившегося остались лишь обожженные камни и жалкие остатки расплавленной почвы.
-Для чего тебе его могила? – не отставала Эфсиния. – Раз самому Азинору она не потребовалась?
Грому очень сильно захотелось ей врезать. Удержало его лишь прагматическое соображение, что Эфсиния способна очень неприятно дать сдачи.
-Для того, чтобы помнить! – сухо отозвался бог Грома. – Ради чего я все это делаю!
-Ради того, чтобы наш новый мир не уничтожили так же, как предыдущий! – безжалостно усмехнулась богиня.- Если забудешь, приходи! Я напомню тебе это в любой момент.
-Спасибо! – с чувством отозвался Гром. – Ты настоящая благодетельница! Так зачем тебя принесло?
Эфсиния пожала плечами. Не говорить же, что ей попросту стало скучно. А когда она проносилась мимо в паре километров отсюда, то ощутила присутствие Грома неподалеку. И его скорбь.
-Насчет наших морских чудовищ, помнишь их? – спросила Эфсиния. – Объявился хозяин. Просит хотя бы часть из них назад.
-Кто? – недобро сощурился Гром.
-Суроу.
-Обойдется! – решил бог Грома. – Нужны ему монстры, пусть еще создаст тренировать своих «героев». Этих не отдам. Самим пригодятся.
-Я так и сказала! – порадовала Эфсиния.
-И что?
-Грозит старшими богами, если не отдадим.
Глаза Грома сверкнули. Над их головами раздались глухие раскаты грозы.
-Пусть приходят! – прорычал Гром.
Эфсиния осторожно коснулась его руки.
-Они не виноваты в том, что случилось, – тихо произнесла богиня. – Они не насылали этого на наш мир.
Гром отвернулся.
-Но они могли бы предотвратить! – произнес он с ненавистью.
Они постояли молча еще несколько минут на пустой могиле. Или могиле сотворенного ими когда-то мира, тут как посмотреть. Затем взмыли ввысь и разошлись, каждый в свою сторону.
-Говорят, что младший граф Воронов жив, - произнесла старуха, которую к слову звали Лария. – Он сбежал из Речного Замка, теперь его ищут по всем речным землям.
Война, которая закончилась. Усевшийся на деревянной скамье, Вьерк без аппетита хлебал приготовленный старухой суп. Новость должна была по идее его обрадовать. Но он мог думать лишь о том, что как вассал дома Воронов, должен теперь спасти молодого графа. А ему совершенно не хочется.
-Наверное, его все равно скоро поймают, - сказал Вьерк самому себе, хоть и вслух. – Дольше дня в бегах по чужим землям он не продержится.
-Да ловят уже третьи сутки, - сощурилась старуха. – Жалко мальчонку, всего четырнадцать лет. А как найдут, так говорят, Речной герцог приказал повесить.
Внутри Вьерка что-то оборвалось. Ему нравились не тронутые войной земли, в которых жила старая целительница. Спокойный, неспешный уклад ее деревни. Мягкий говор заходившего проведать «найденыша» старосты, обещавшего, что если Вьерк решит тут остаться, то сельчане помогут поставить неподалеку от старухиного свой собственный дом. Лишние крепкие руки, да самый настоящий воин в деревне не помешает от захожих смутьянов. А там, глядишь, женился бы на невесте с приданным, так и земля бы своя появилась.
-Не мои проблемы! – пробормотал Вьерк, стараясь избавиться от видения растрепанного темноволосого мальчишки в изорванном плаще с раскрывшим клюв в беззвучном крике вороном.
-Так и кто же говорит, что твои? – покачала головой старуха. – Оставайся, если захочешь. Мне бы не помешал сын. Мой-то ушел в город давно, да там и обосновался. Изредка вести шлет.
Вьерк постарался не думать о том, как быстро обученные собаки смогут выловить в лесных оврагах мальчишку, впервые оказавшемуся где-то без слуг и охраны. Поднялся со скамьи, доев суп.
-Спасибо тебе за гостеприимство, мать! – сказал он.
-Уходишь! – поняла колдунья. – Хлеба в дорогу возьми.
Не успел Вьерк передумать, как спустя полчаса он был уже снаряжен в дорогу увесистой плотной сумкой с лепешками, и даже одарен тощим тряпичным кошелем с медными монетками. На все его возражения о том, что взять их Вьерк никак не может, Лария возразила, что в деревне деньги ей ни к чему. Еду односельчане своей знахарке в благодарность за работу и так принесут, а остальное… На тряпки что ли спустить? Так куда ей рядиться старой?