-С чем пожаловал? – настроение богини, которую бог Грома отыскал в ее покоях, явно было преотвратным.
Эфсиния пребывала в нематериальном состоянии, растекшись по своей спальне в виде жидкости. Общалась она при этом импульсами.
-Хочу сказать, что мы дураки, - сообщил Заффруа огромной прозрачно-голубой капле, в которую превратилась его возлюбленная. – Прячемся здесь, подобно кротам. Заготовили дурацкие ловушки, которые все равно никого не спасут. Пытаемся натаскать смертных на бой, который они заведомо проиграют.
Эфсиния сгустилась и приняла свой излюбленный облик молодой женщины. Весьма соблазнительной, чью шею обвивало когда-то подаренное им изумрудное колье. Один из немногих артефактов, переживших Нашествие.
-Что ты хочешь сказать? – приподняла брови богиня, усевшись в кресло, выточенное из огромной раковины моллюска.
-Мы должны сразиться сами, - просто сказал Заффруа.
-Но мы проиграем! – дрогнула богиня, как всегда понявшая его с полуслова. – Морроки сильны, ты же сам видел. Мы ничего не смогли противопоставить им!
-Потому что пытались защищать то, что защитить не могли, - твердо отрезал бог Грома. – На этот раз мы сразимся с ними среди космической пустоты. Когда за спиной не будет гибнущих учеников. За это время мы стали сильнее. Хватит прятаться и надеяться, что они не придут. Уничтожим их. Избавимся раз и навсегда от этой угрозы. Избавим от нее мир!
Эфсиния сглотнула.
-Воину такие слова больше пристали, - очень тихо проговорила она, впервые за тысячи лет осознав, что может потерять Заффруа.
Раз и навсегда. По-настоящему. Так же, как Полуночного Ворона. Если не хуже. Бог Грома обнял ее. Прижал к себе.
-Я больше так не могу. Я облетел ближайшие солнечные системы в поисках Нашествия. Боялся наткнуться на них и желал этого. До тех пор, пока они существуют, мы не сможем творить по-настоящему. Без оглядки. Мы не будем собой.
Эфсиния прижалась к нему.
-А если после новой встречи с Уничтожителями, творить будет некому? – с горечью спросила она.
Заффруа улыбнулся.
-Значит, творить будут новые демиурги. И ничей мир больше не будет уничтожен этими тварями, - пообещал он.
Глава 8. Часть 3.
-Куда вы мальца-то тащите? – поинтересовался Белагмор на следующий день.
-С собой, - пожал плечами Конрад. – Куда нам его девать?
Некромант выразительно посмотрел на копыто, просвечивающее из-под иллюзии. За ночь она ослабла и сноровистый мальчишка, то и дело забегавший вперед по тропинке, ведущей к деревне «выскальзывал» из-под иллюзии так же, как намедни вторая пару рук Улэ.
-Ох, нет! – взвыл Конрад. – Мелкий, а ну стой!
Нагнав мальчика они с морроком принялись по новой накладывать на него иллюзию. На этот раз Лим у них получился кучерявым блондином.
-Надо ему хоть сапоги купить приличные, - сообразил Улэ. – Тогда не так заметно будет, если что.
Конрад опасливо взглянул на Белагмора и его товарища. Но маг и его ученик хладнокровно молчали.
-Попробуете его выдать – убью, - очень сухо предупредил Конрад.
-Больно надо! – оттопырил нижнюю губу Эртен. – Мы не воюем с детьми!
-И не сдаем их на ярмарку даже за большие деньги! – хохотнул Белагмор. – Хотя, каюсь, такая мысль мне пару раз в голову приходила!
С этими словами он беспечно продолжил путь в деревню. Но, не успел некромант подойти к воротам, виднеющимся среди частокола, как он замер.
-Здесь что-то не так! – севшим голосом проговорил некромант.
-В каком смысле? – беспечно удивился Конрад. – Петухи поют, собаки лают, люди ходят. Что тебе еще надо?
Белагмор отстранил его рукой подальше от закрытых изнутри ворот.
-Прислушайтесь, - тихо сказал маг.
-Все вроде нормально? – удивленно произнес Улэ, честно вслушавшись в обычный деревенский гул, доносившийся с той стороны. – Частокол, конечно, высоковат. Явно ждали непрошенных гостей.
-Дело не в частоколе, - взглядом удержав Эртена от ворот, произнес Белагмор. – Слушайте!
Юный вендин подался вперед, поближе к воротам и наклонился к ним островатым ухом, на которое Улэ с Конрадом забыли наложить иллюзию. Мальчишка скорчил недоумевающую гримаску. Он-то понятия не имел, как должна звучать человеческая деревня. Его родное поселение было довольно тихим. И там не было ни кур, ни собак. Птицы помельче, да были. Дикие, лесные. Не такие голосистые.
-Звуки повторяются! – сообразил, наконец, Улэ. – Словно в одной последовательности. Сначала одна собака лает, потом другая, за ними петух…