Праздник только начинался.
Гуляния затянулись. Трудяги Ист-Сайда ко всему подходили крайне ответственно, и если уж перед ними стояла задача опустошить винные запасы Хайнсов, то не отступали, пока не валились без сил. Я, впрочем, окончания этого эпического противостояния не застала: Ламаи даже с явным токсикозом вызывала у мужчин весьма однозначный интерес, и от пьяных попыток излишне близкого знакомства её не спасала даже ведьма под боком, так что пришлось отконвоировать её домой, едва начался отлив. Счастливые новобрачные вдогонку споро собрали нам увесистую корзину с гостинцами, и на болота я прибыла уже несколько примирившейся с жестокой реальностью.
Отправив Ламаи отсыпаться после насыщенного дня, я вернулась на кухоньку с твёрдым намерением наварить побольше снадобья от похмелья (завтра оно, очевидно, будет востребовано как никогда!) — и, разумеется, осталась сидеть над смятой телеграммой, под одобрительный свист альционы откупорив припасенную на чёрный день бутылку вина.
— За женскую мудрость, — мрачно провозгласила я, приподняв бокал, — которой у меня всегда было меньше, чем необходимо.
Альциона весомо уселась на ободок бокала и с видом истинного ценителя обмакнула клюв в вино. Я с печальным вздохом пригладила взъерошенные перышки.
Наверное, следовало признать, что тогда, у корней Прародительницы, я хватила лишку. Мужчины не терпят, когда женщина решает за них — особенно если в итоге один из них оказывается на коротком поводке.
Но, с другой стороны, как бы Тао обеспечил безопасность хоть кому-то из нас, если бы у принца остались развязаны руки?..
Мужчины не терпят, когда женщина решает за них. Но когда это делает ведьма, им остаётся только примириться с последствиями.
Как и самой ведьме.
— Он вернётся, — пообещала я не то себе, не то альционе — и озадаченно умолкла, когда пророческие слова не отдались, как обычно, эхом в голове.
Вместо них послышались шаги — слишком торопливые, чтобы принадлежать одному человеку.
Я насторожилась и выскочила на крыльцо, чтобы оказаться нос к носу с… Кристианом.
— Мисс Вонграт спит? — с каким-то бесшабашным весельем спросил он, не дав мне и рта раскрыть, и тут же заявил: — Впрочем, неважно, мне надо срочно с ней поговорить! — и проскочил мимо меня в дом, даже не поинтересовавшись моим мнением по этому поводу.
Впрочем, алкоголем от него не пахло, так что препятствовать я и не собиралась — особенно после того, как предсказуемо обнаружила за его спиной взволнованного и несколько бледного Тао.
— Что происходит? — оторопело поинтересовалась я у него. — Разве вы не должны быть на борту корабля?
Тао покачал головой.
— Мы столкнулись со связным в порту и передали ему все рапорты и заявления об отставке. Его Высочество как-нибудь доберется до Старого Кастла и сам.
Я озадаченно нахмурилась.
— Заявления об отставке через связного? Хочешь сказать, что уволиться из тайной службы так просто?
— Нет, — пожал плечами Тао, — но теперь у нас с Кристианом есть время, пока связной не сплавает до Старого Кастла и не вернется с гневной депешей, после чего нам все-таки придется отправиться в столицу лично и объясниться с начальством. Мы… — он запнулся и отвел взгляд.
Я вздохнула и присела на скамейку на веранде, кивнув Тао на место рядом с собой. Он с готовностью взлетел по ступенькам.
— Кристиан хочет сделать предложение Ламаи, — сознался бывший агент.
Я поперхнулась вздохом.
— Но он же…
— Но он может дать свое имя ребенку, ничем не угрожает Ламаи, и у него кристально чистая репутация, — быстро перебил меня Тао. — А если Ламаи пожелает впоследствии выйти замуж по-настоящему, то Кристиан точно не станет препятствовать.
— Разумеется, — неспешно протянула я, — а еще ребенок, рожденный в браке, автоматически признается сыном мужа и, таким образом, лишается любых прав на вайтонский престол. А репутация Кристиана станет чистой после того, как он женится и у него появится сын. Вы точно подали заявления об отставке?
— Точно, — ничуть не смутился Тао. — Но это не значит, что мы разом потеряли весь патриотизм, а от брака выиграют все трое: и Ламаи, и Кристиан, и ребенок. Почему нет?
— Не мне решать, — я пожала плечами и сердито прищурилась. — Ладно, как бы то ни было, с Кристианом все ясно. А с чего вдруг вернулся ты?
Тао тяжело вздохнул и откинулся на спинку скамейки, вытянув ноги.
— Потому что влюбленный дурак, — признался он, глядя вдаль. — Потому что, понял, что мне плевать, на какой поводок ты можешь меня посадить — на самый короткий я уже посадил себя сам. Еще в тот день, когда пришел чинить крышу, а ты сказала, что мое происхождение — не проблема.