Л е б е д е в а. Не больше? Я устала и хочу спать.
Б а к л а н о в. Полчаса. Теперь даже меньше.
Л е б е д е в а. Хорошо. Посмотрим.
Б а к л а н о в. Все еще сердитесь?
Л е б е д е в а. Сержусь. Никогда не прощаю бесцеремонности. Я совсем не хотела вас видеть сегодня.
Б а к л а н о в. Сегодня?
Л е б е д е в а. Нет, вообще.
Б а к л а н о в. Неправда.
Л е б е д е в а. Ну, знаете... Вы наглец.
Б а к л а н о в. Ладно, пусть. А все-таки - неправда.
Л е б е д е в а. Нет, правда. И вы не должны создавать себе иллюзий из того, что я несколько необдуманно вела себя там, в госпитале. И если вас тогда поцеловала, то это потому, что была ужасно довольна... собой. Когда с вашего лица сняли впервые повязку и вдруг до меня дошло, что я молодец, умница, настоящий хирург - я не смогла удержаться. В эти дни я вас почти любила... как свое произведение. Я очень гордилась вами. Вот и всё. (Пауза.) Скажите, это правда, что вам позвонят? Если вы возлагаете какие-нибудь надежды на эти полчаса, то лучше сразу уходите спать. Я понимаю, гвардейцы привыкли побеждать, но полчаса - это все-таки очень мало.
Б а к л а н о в. Бывает, что и достаточно.
Л е б е д е в а. В самом деле? В таком случае, я не завидую вашим успехам. Вообще, вы глупо себя ведете и начинаете говорить пошлости. Сядьте, пожалуйста. Ну, какой смысл пытаться обнять женщину, которая этого не хочет.
Б а к л а н о в. Точно. Никакою.
Л е б е д е в а (смягчилась). Я считаю, что вы могли бы ко мне относиться лучше. Хотя бы с большим уважением. Смотрите, как я вас отлично починила. Шрам на щеке почти не виден. Цените. Благодаря мне вы по-прежнему можете одерживать легкие победы над женщинами... более неприхотливыми, чем я.
Б а к л а н о в. Вы что - нарочно меня злите?
Л е б е д е в а. Вы вольны не слушать. Я не злю, а злюсь. Издали вы мне больше нравились. Иногда я с удовольствием вспоминаю наши прогулки по саду, какие-то обрывки разговоров... На вас был серый халат, из-под которого всегда торчали белые тесемки, но тогда вы казались мне милее. В вас есть нечто... ну, ладно, это не ваше дело - вы и так достаточно самонадеянны. Вы ведь живете в ощущении, что для вас никаких преград не существует.
Б а к л а н о в. Приблизительно так.
Л е б е д е в а. Очень мило. А главное - скромно.
Б а к л а н о в. Не пойму, что ко мне все привязались с этой скромностью? Что от нее - польза государству? А если мне так легче жить?
Л е б е д е в а. Как?
Б а к л а н о в. Верить, что я все могу.
Л е б е д е в а. А вы все можете?
Б а к л а н о в. Я вам так скажу: всякий человек все может. Если очень хочет.
Л е б е д е в а. Откуда вы это знаете?
Б а к л а н о в. Знаю. Я четвертый год воюю и вижу. На войне человек ежели чего-нибудь очень захочет - он или погибнет, или добьется.
Л е б е д е в а. Однако может и погибнуть?
Б а к л а н о в. На даровщинку большие дела не делаются. Мне - везет.
Л е б е д е в а. Пока.
Б а к л а н о в. И дальше будет везти. Я счастливый.
Л е б е д е в а. Почему вы так в этом убеждены?
Б а к л а н о в. Да что вам - жалко, что ли?
Л е б е д е в а. Нет, не жалко. Но, по-моему, это поза.
Б а к л а н о в. Пусть будет, как вы говорите, поза. А если я за нее отвечаю?
Л е б е д е в а. Чем же?
Б а к л а н о в. Всем своим достоянием. Честным именем и почти целой шкурой. Мало?
Л е б е д е в а. Молодец! Ответил с достоинством. Нет, Сергей Романович, это не мало. И я искренне верю, что вы прекрасный командир, герой и за каждым вашим орденом стоят настоящие боевые дела. Не понимаю только, почему на этом единственном основании вы считаете, что всякая женщина должна по первому вашему знаку броситься вам на шею? Разве ваши несомненные заслуги дают вам право разговаривать со мной тоном завоевателя?
Б а к л а н о в (почесал в затылке и рассмеялся). Крепко! Сдаюсь. Ладно, тогда объясните мне такую загадку природы: а почему женщина, если она красива, чувствует себя рожденной повелевать? Я-то хоть воевал, а тут что? Наследственность и хорошее питание в детстве. Разве красота - заслуга, чтоб ею так гордиться?
Л е б е д е в а. Справедливо. Но при чем тут я? Разве я красивая женщина?
Б а к л а н о в (убежденно). Ну, конечно. Вы - красавица.
Лебедева внимательно вглядывается в лицо Бакланова и
вдруг разражается искренним смехом.
(Недовольно.) Опять что-нибудь не так сказал?
Л е б е д е в а (сквозь смех). Милый вы мой, какая же я красавица? Вы посмотрите на меня получше. Слов нет, я вам очень благодарна, но нельзя же так... Я совсем не красивая и даже не очень молодая...
Б а к л а н о в. Не может быть, чтоб вы так думали.
Л е б е д е в а. Почему? Я совсем не плохого мнения о себе. Но заблуждаться на свой счет - это значит быть смешной.
Б а к л а н о в. Что же в вас такое есть, что мне кажется... (Запнулся.) Ну, почему вы мне так нравитесь?
Л е б е д е в а. А, милый мой! Во мне действительно кое-что есть. Я человек и, если приглядеться, не очень скучный, со мной можно дружить и, может быть, я даже способна сделать кого-то счастливым. Но вам лень и некогда разбираться во всем этом. Ну, хватит. Пью последнюю и то потому, что очень продрогла. Будьте здоровы. Сергей Романович, и не сердитесь, если я говорю не то, что вам хочется. Вы милый парень, и я о вас всегда очень тепло вспоминаю. А видеться нам все-таки не надо.
Б а к л а н о в (приближается). Почему?
Л е б е д е в а. Потому что ни к чему.
Б а к л а н о в (взял ее за руку). Нет, скажите.
Л е б е д е в а. А хорошо срослось у вас здесь, над бровью. Рубец почти не виден. Можно потрогать? (Она пытается освободить руку, но ей это не удается. Быстро и безмолвно он обнимает ее. Она тихо вскрикивает и пытается оттолкнуть, но затем сдается и прижимается к нему. Это длится секунду. Затем она резко вырывается и отступает назад. Они молча смотрят друг на друга. Он хочет что-то сказать, но она останавливает его жестом, на несколько секунд закрывает ладонью глаза и лоб. Теперь она опять внешне спокойна, и только в голосе ее слышится нечто похожее на ожесточение.) Слушайте меня, Бакланов. Я женщина безмужняя, фронтовая, обета вести святую жизнь никому не давала, и никто меня не осудит, если я разрешу вам здесь остаться. Никто, кроме меня самой. Я знаю, что буду об этом жалеть. Оставайтесь. Но это значит, что вы меня видите в последний раз. Если же вы хотите встречаться со мной и дальше - вы сейчас сядете вон туда, и мы до звонка будем мирно разговаривать. Вот. Выбирайте. Всё в ваших руках.
Б а к л а н о в (недоверчиво всматривается в лицо женщины). Рискуете?
Л е б е д е в а. Рискую.
Б а к л а н о в (заходил по комнате. Пауза кажется бесконечной. Наконец он остановился, выдавил хрипло). Давайте разговаривать.
Л е б е д е в а (вздох счастья). Вот и хорошо. Садитесь к себе на кровать, а я сяду тут, у печки. И расскажите мне о себе. Ведь я знаю вас ничтожно мало. Никак не могу угадать, каким вы были до войны. Вы ведь не кадровый?
Б а к л а н о в. Нет. Я речник, торгаш. Плавал по Белой, по Каме. Спортом немного баловался: летом - греблей, зимой - лыжами. До войны я бы вам больше понравился.
Л е б е д е в а. Почему?
Б а к л а н о в. Никакой во мне самоуверенности не было. Иной раз вспоминаю себя прежнего - и смешно, и вроде как холодок по спине... Ни дураком, ни трусом не был, но скажи мне кто-нибудь тогда, что я дивизионом буду командовать, я бы, кажется, от одного страху помер. Сережка Бакланов, провинциал, тихоня!.. У нас на камских пристанях девчата шустрые, дразнилки, как начнут заводить - эй, тихоня! Если бы не крестный...