Неффалим замычал, дрожащими руками пытаясь опереться о невидимую стену, пытаясь разорвать ее и выбраться из дьявольского капкана. Он мычал, потому что не мог закричать. От первобытного страха перед этим Темным он почти перестал дышать. Так ему казалось. Было больно, как будто воздух перестал проникать в легкие, хотя его грудь вздымалась лихорадочно и высоко. Воздух вокруг Неффалима сделался плотным и каким-то ядовитым, словно бы он поменял свою молекулярную структуру, потому что слился с неземным шипящим звуком, которое издавало Темное. И Неффалим отравился этим воздухом-звуком, став иным, перестав принадлежать себе.
В следующее мгновение Неффалим увидел себя сидящим за столом в той самой лачуге с соломенной крышей, оказавшейся ничем иным, как постоялым двором. Хотя было совершенно непонятно, какой путник мог зайти сюда на ночлег. Место было совершенно глухое. Ни дорог, ни тропинок, ни поселений. Лес один. Для кого постоялый двор? Для разбойников разве?
Неффалим тихонько поднял глаза и принялся осторожно осматриваться, дивясь, что шипящий звук куда-то исчез, превратившись в едва различимое ухом гудение. Неффалим как будто бы очутился в эпицентре этого Темного, когда шипит и свистит где-то за пределами воронки. А в эпицентре сравнительно безопасно. В эпицентре Темного даже спокойно, потому что этот эпицентр - душа Темного. Или нет. Даже не так. Просто это Темное где-то совсем рядом, а, стало быть, разрушительная сила этого его не может быть сильной. Иначе Темное поглотило бы самого себя.
Неффалим внимательно разглядывал постоялый двор. Внутри он не выглядел лучше, чем снаружи. Глиняные стены, давно не знавшие извести, единственным украшением которых можно было считать лишь мшистую зеленую плесень, поднимающуюся от сырого пола. В центре черного от копоти низкого потолка - балка, к которой были привязаны пучки сухих специй. Неффалим уловил запах шафрана, базилика, укропа, перца и редкой пряности - гвоздики. Над очагом сушились две бараньи ноги и окорок, от которого уже успели отрезать изрядный кусок. В углу стояли пара ящиков с чесноком и луком. Липкие от грязи столы из грубых досок и пара масляных светильников. Вот, пожалуй, и все убранство. Но постоялый двор был пуст. Не просто пуст, а абсолютно пуст. В нем не было не только посетителей или самого хозяина, в нем не было даже мух, в нем не было даже мышей.
Неффалим, слегка осмелев, решил присесть на скамью за столом, так как внезапно почувствовал дикую усталость. Он тяжело опустился на грубую лавку и, опершись левой рукой на стол, принялся правой растирать колено, которое отчего-то беспокоило его в этом сне, как беспокоило его и в реальной жизни. Но едва он расположился за столом, как тут же услышал голос, безликий и исходящий, казалось, от самих стен.
- Чувствуешь себя хозяином, раз садишься без приглашения?!
Неффалим так и не понял, что это было, вопрос или утверждение, однако испуганно поднял голову, чтобы узнать, откуда идет этот звук.
- Что? А? - как-то нелепо получилось у Неффалима это «Что? А?», будто он всхлипнул, а не спросил. Надрывно так, и, главное, страх свой выдал. Теперь уж и храбриться нарочито как-то глупо. Не поверит никто. Даже сам Неффалим себе не поверит.
Он резко вскинул голову и увидел в углу не человека, нет. Никаких очертаний фигуры, ничего. Только два темных блестящих глаза в узком китайском разрезе. Глаза без лица, просто глаза. Что же это получается? Выходит, он говорит с глазами? Как такое может быть? Ведь это глаза, а не рот. Будто, если бы Неффалим увидел один только рот без лица, то это бы все объясняло, то это считалось бы нормой.
Неффалим открыл рот от удивления и тут же захлопнул его, так ничего и не сказав. Он услышал нежный серебристый смех и почувствовал, что страх его куда-то уходит, растворяется в этом смехе.
- Ты мне любопытен, Неффалим, - сказали глаза. - Поэтому я не возражала, чтобы ты зашел ко мне. Даже, можно сказать, настаивала на этом.
- Ты и есть то Темное? - в ответ спросил Неффалим, почти зная наверняка, что это не так.
Ответом Неффалиму был смех. Но не такой, как прежде, серебристый. На этот раз это было хихиканье. Почти ехидное. Так Неффалиму показалось. И внезапно он похолодел. Его ощущение Темного вернулось и накрыло его с головой. Как цунами, которое вначале отступает, а затем набрасывается на тебя, съедая своим жидким холодным естеством. Ощущение Темного поглотило Неффалима, увлекая в бездну, не оставив в его душе даже маленького лучика света. Единственным, за что цеплялось его сознание, чтобы не пропасть вовсе, были эти странные китайские глаза. Все остальное растворилось в Темном, рассеялось по вселенной. И как теперь обрести целостность?