Многое изменилось в мире. Менялись правители, менялся мир. Но одно оставалось в этом мире неизменным. Войны и власть, ради которой, собственно, и велись войны. На фоне вечности, в которой существовал Неффалим, все это казалось суетой сует. Мелкие люди-муравьи сражались за лидерство, беспощадно истребляя друг друга. Где же оно, царство истины и справедливости, которое пообещал Иисус Христос? Где же оно? Неффалим, как и все остальные христиане с нетерпением ожидал второго пришествия Христа на землю, заранее злорадствуя в душе над участью язычников и предвкушая собственный триумф.
Однако шли годы, а Иисус все не приходил. Первые страсти по Христу улеглись. Ажиотаж прошел, и многие христиане, словно протрезвевшие пьяницы, выйдя из оцепенения, недоуменно спрашивали сами себя: а во что мы, собственно, верим? Может, и не придется нам в нашей жизни увидеть Христа? Может, тогда стоит заняться хозяйственными делами? Ну, дом, например, подлатать? А то в этом ожидании второго пришествия, глядишь, и жизнь вся пройдет! Из-за того, что христианство по-прежнему оставалось в положении «вне закона», многие возвращались к религии своих предков. Но костяк истинных христиан все же оставался неизменным. Неффалим и сам понял, что ждать второго пришествие в ближайшие сто, а то и двести лет, по-видимому, глупо, потому вновь окунулся в мирские дела. Торговля, производство, разработки новых золотых, медных, серебряных, мраморных и соляных месторождений, земледелие - вот лишь неполный перечень того, на чем зарабатывал Неффалим свой баснословный капитал. Но было и новое занятие. По сути, возглавляя христианскую общину, Неффалим был тайным казначеем церкви. Истинную природу Неффалима знала лишь его семья, но именно в большинстве своем члены его семьи и возглавляли христианские церкви во многих городах. Те епископы, которые не были родственниками Неффалима и избирались на свои посты честно - оставались в меньшинстве. Имущество людей, принимавших христианство и предпочитающих жить в общине, полностью переходило в руки Неффалима.
Таким образом, Неффалим всегда мог контролировать все, что происходило в мире. И это правильно. Кто еще, если не он? Ни один человек на земле не сможет сделать для христианства больше, чем он. Потому что жизнь человеческая коротка. И соблазнов всяческих в ней много. А Неффалим сумеет сберечь и приумножить. У него хватит времени на все и на всех. Ведь главная задача его жизни и состоит в том, чтобы сделать христианство массовой религией. Донести слово любви до людей, сделать их счастливыми. Неффалим еще слишком хорошо помнил то ощущение абсолютного покоя и счастья, когда он разговаривал с Иисусом. Тот короткий миг, когда он дарил ему глиняную чашу. О! Этим счастьем нужно упиваться, нужно его холить и лелеять, беречь... Его нужно дать всем людям земли. Но что делать, если Неффалим единственный на земле человек, кто познал наверняка ту благодать? Минутную, быстротечную, но такую огромную, которую можно, как знамя, пронести через вечность земной жизни - благодать. Только он, Неффалим, способен дать людям ее, стать для них проводником божественной любви. И что делать, если многие не хотят видеть ее, принять? Неффалим уже давно для себя решил, что благая цель сделать людей счастливыми, открыть им путь к Иисусу оправдывает любые средства. Люди - глупы. Даже не так. Человек-то, может, и умен, один, отдельно взятый человек. А человеческая масса - один сплошной организм, ограниченный и тупой. Поэтому, какими бы ни были средства убеждения для этой толпы - все они сгодятся для будущего блага всего человечества. И, самое главное, достигнув цели, Неффалим и сам обретет покой.
Но отчего же тогда, если цель и смысл жизни Неффалима благие, его так часто посещает то Темное? Зачем снятся с завидным постоянством даже не сны, нет. Снятся ощущения, снится страх, снятся какие-то ненужные вопросы. Смущение души, не более. Или все же не напрасно все это происходит с ним?
Темное не отпускало. Оно какой-то тенью нависло над Неффалимом, подобно злому року, заслоняя от него даже призрачную мечту о счастье. О том, что даже такая проклятая вечностью жизнь может быть озарена светом.
Неффалим был готов положить на алтарь человечеству всю свою жизнь, без остатка. На алтарь человечеству или все же власти, которая была отнюдь не побочным эффектом его вечности? Власть опьяняла. И хотя Неффалим вряд ли копался в себе настолько глубоко, чтобы понимать это, он стал зависимым от той власти, которой обладал. Ибо эту его власть на земле можно было сравнить лишь с властью Бога, если бы он не был априори вторым после Бога.