В целом, идея превратить это безликое помещение в точную копию его дома показалась Рону разумной. Вот только он не знал, какой дом выбрать: тот, где он жил теперь, или же комнату в родительском доме. В итоге, он остановился на копии того дома, где жил в детстве, подспудно ругая себя за инфантилизм и в то же время оправдывая его своей растерянностью и одиночеством. Только Елена его понимает! Как же хорошо, что он ее встретил! Призрак Рэйчел таял, оставляя в сердце Рона сладостные ощущения от предвкушения новой любви. «Все будет хорошо. Просто отлично! Елена, она меня понимает. Она такая... такая... А какая она? Ладно, разберемся...» И Рон уснул.
На следующий день Рон сделал заявку на переоборудование своей комнаты. Ему пообещали, что через неделю все будет готово. Даже не попросили предоставить фотографии интерьера! Черт его знает, как они все здесь делают? Впрочем, Рон не стал на этом заморачиваться, рассудив, что у него и без этого проблем хватает. Затем он позавтракал йогуртом, кофе и бутербродами с сыром. Конечно же, он надеялся встретить в пищеблоке Елену и позавтракать с ней вместе, но не встретил, поэтому поел в гордом одиночестве. После завтрака он направился на первый этаж, где и была расположена лаборатория по клонированию людей, где ему и предстояло работать в ближайшие два года.
Двери лифта открылись, и Рон с замиранием сердца остановился возле двери, сделанной из какого-то неизвестного ему сплава. Дверь была оборудована сканером сетчатки глаза, поэтому, когда вежливый женский голос попросил его приблизиться к устройству, Рон так и поступил. Сердце его бешено колотилось где-то в горле. От волнения у него пересохло во рту. Вот оно! Святая святых! Чудо из чудес! Неужели он сейчас все увидит собственными глазами? То, о чем он не мог подумать даже в самых смелых мечтах!
- Добро пожаловать, профессор Нэшвил, - дверь открылась.
Вот он, путь на небеса! Как пропуск в Рай! Только вместо святого Петра - сканер! Да какая к черту разница! Главное - Рон здесь.
Едва скрывая волнение, Рон зашел внутрь. К нему почти тут же подошла какая-то женщина, кажется, японка, и подала Рону халат, недовольно бросив:
- Вы опоздали, профессор. А я должна успеть показать вам все, чтобы вы поняли, чем мы тут занимаемся. На экскурсию у нас всего день. А вы отняли у себя целых полчаса!
- Простите, - пробормотал Рон, лихорадочно пытаясь вспомнить имя этой женщины. Ведь вчера Доусон представлял ее! Как же ее? Саэки? Нет! Не так. Саэки - это, кажется, другая японка. Вот черт! И какого хрена они бэйджи не носят? Словно прочитав его мысли, японка представилась:
- Меня зовут Мимико Мицуне. Можете называть меня просто по фамилии, я привыкла. По имени меня зовут только друзья, - сказала она, как отрезала!
Ого, так откровенно давать понять, что Рон ей неприятен! Что он здесь, кого-то подсидел, что ли? Чего они все на него взъелись, как... ну, прямо и метафоры нужной не найти!
Мицуне тем временем повела Рона по коридору с множеством дверей. Что скрывалось за этими дверьми, Рон не знал, однако все же поинтересовался у японки, куда именно они направляются.
- Я должна показать вам наш детский сад, - коротко бросила она.
- Детский сад? - переспросил Рон.
- А вы думаете, что если переспросите меня, вам все сразу станет понятней? Сейчас придем.
Она остановилась против одной из дверей, открыла ее и ввела Рона в комнату, разделенную на шесть отсеков. Эти отсеки чем-то напоминали тюремные камеры.
- Здесь у нас живут клоны Эйнштейна, - пояснила Мицуне. И, не обращая внимания на открытый рот Нэшвила, продолжила обыденно, без малейшей тени гордости или торжества. - Разумеется, мы не позволяем разным типам клона общаться между собой. Отсеки разделены звуконепроницаемыми стенами. Так что они не могут не только видеть друг друга, но и слышать, разумеется, тоже.
- Но зачем все это? - только и смог выговорить Рон.
- Мы изучаем влияние внешних обстоятельств на развитие клонов. И таким образом вычисляем процент воздействия гениальных генов на развитие личности. Генетически все клоны идентичны, но под воздействием внешних обстоятельств они развиваются по-разному. Даже их фенотипы различны. Вот, например, в первом отсеке у нас содержится Альберт-1. Этому клону еще во время эмбрионального развития вводили тератогенные вещества, поэтому он родился с явными отклонениями в развитии. Взгляните...
Мицуне нажала на какую-то кнопку, осветив первый отсек изнутри. Рон, с трудом проглотив ком, который стоял у него в горле, подошел поближе. По-спартански простая обстановка камеры, в которой содержался Альберт-1, не оставляла ни малейшего шанса на счастливое детство. Тусклые серые стены, на которых не было даже окна-экрана, низкое вогнутое ложе, два стула и стол. Вот, собственно, и весь интерьер. В комнате не было ни книг, ни игрушек. Весь материал развлекательного характера приносит с собой педагог-наблюдатель, как пояснила японка. А Рон еще считал, что у него детство не сахар было! Но даже больше, чем сама камера, Рона поразил сам Альберт-1. Худой прыщавый подросток с бессмысленным взглядом круглых карих глаз. Изо рта у него тянулась длинная струйка слюны. Подросток непрерывно раскачивался взад-вперед, сидя на своем ложе.