Неффалим внезапно со всей очевидностью и ужасом понял, что после того, как друиды сказали ему, что Бог его больше не слышит, он им не просто поверил, он даже НИ РАЗУ не попытался поговорить с Богом! Ни разу! Он вдруг осознал, что не помнит наизусть ни одной молитвы! Ни тех, которые он читал в своей первой жизни, будучи иудеем, ни одной христианской молитвы... Вообще ни одной! Неффалим понял с ужасом, что даже простые слова молитвы, идущей от сердца, не слетают с его языка. Он попросту забыл, как это делается! Он забыл о том, как следует молиться.
«Неужели за все это время у меня не было ни единой просьбы, которую мог бы удовлетворить лишь Бог? И неужели за две тысячи лет у меня даже желания не возникло помолиться? Ни разу? Я, столько сделавший для распространения христианства по всему миру, так не разу и не обратился ни к Богу, ни к Его Сыну? Да кто же я тогда такой? Может, я... Может, я... и не человек вовсе? Что, если я перестал быть человеком? Когда? Когда это случилось со мной?»
Неффалим в отчаянии бросился в библиотеку, на ходу спотыкаясь и падая, запутавшись в полах своего длинного халата. Он с разбегу налетел на дверь, распахнув ее весом своего тела, и сразу же кинулся к своему рабочему столу. Он буквально вырывал ящики стола, вываливая их содержимое прямо на пол. И копался в бумагах и записях прямо на полу.
«Где же это? Где же это должно быть? Куда я, к чертям собачьим, подевал записи Шнурре? Где они? Черт! Вот черт! Неужели я их сжег? Нет, я не мог так с ними поступить. Не мог. Они где-то здесь. Должны быть здесь. Где же? Господи, куда я их, а? Нет, нет. Это не то. Это тоже не то. И это...»
Неффалим сидел на полу библиотеки, разгребая руками листы бумаги. Бумажные огрызки прошлого и настоящего, таящие в себе откровения будущего. В этих ящиках хранились письменные свидетельства всех Предсказателей, ну или почти всех, с кем Неффалиму приходилось иметь дело лично.
«Шнурре что-то писал об Антихристе... Неужели я вместо Христа создал Антихриста? Неужели я сотворил антипод Христа? Не может быть! Этого просто не может быть! Я же воспитывал клона, как своего сына! Я полюбил его, едва только первый раз взял мальчика на руки! Он мне больше, чем сын! Я же воспитывал его на жизненных ценностях самого Христа! Даже плотников нанял, чтобы они обучали второго Иисуса ремеслу... Не может быть! Он не может, не может быть Антихристом! Так не должно быть! Это чушь какая-то...»
Неффалим в бессилии облокотился спиной о письменный стол и внезапно разрыдался. Слезы отчаяния, слезы боли, которой никогда больше не искупить и не компенсировать счастьем! Последние слезы.
«Где же это? Что написал мне покойный Рольф? Он писал о том, что царствование Антихриста будет всемирным. Да! Точно! Это было сказано в «Откровении Иоанна Богослова»... Как там? «...и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем»... Нового Иисуса признали все народы, и все племена... НЕТ!!! Этого просто не может быть! Так не должно быть! Я не этого хотел! Еще что-то говорил об Антихристе Нил Мироточивый Афонский... Где же это? Вот! «Тогда воплотится дух антихристов, ныне действующий в миру, то есть народится человек, который будет преосквернен и сделается совершеннейшим сосудом диавольским еще во утробе матери своей: родится он от девы зла и в деве блуда...» Значит ли это, что мать антихриста будет блудницей, но по наружным признакам девственницей? Мария Павельская! Да, я точно знаю, что она была невинна, однако... однако... Нет! «Ей воплотится зло безо всякого мужнего семени. Ей, с семенем родится, но не с сеянием человеческим...» Она родила Иисуса безо всякого мужского семени! Клонированный Христос! Как я мог так ошибиться! Не так. Все не так! «Находясь в погибели, люди будут думать, что он есть Христос Спаситель и что он содеет их спасение...» Господи, что я наделал! Что я наделал!»
Неффалим закрыл лицо руками, отказываясь верить в то, что его любимый, его обожаемый Христос, является порождением зла.
- Хэ! - внезапно во весь голос закричал Неффалим. - Хэ, пожалуйста, пожалуйста, ответь! Ты мне сейчас так нужна! Хэ!
Эхо янтарными бусинками ударялось о стены его пустого, такого опустошенного дома, и разбивалось об эти стены, темнея и умирая, так и не достигая пола. Или Ада? Или Междумирья?
- Где ты, Хэ! Хэ, милая, любовь моя черноокая, нежность моя, - Неффалим все никак не мог остановить поток слез, что струился по его лицу. Как же Хэ сейчас была нужна ему! Бессмертная Хэ! Единственная из тех благословенных бессмертных, которые могут созерцать Творца, но которая при этом не отвернулась и от проклятого бессмертием Неффалима. Любила ли она его? Или просто жалела? Отчего он ее не послушался в самом начале? Она же говорила ему, что клонировать Христа - это ошибка. Что она говорила? «Если то, что ты собираешься сделать - ошибка, у тебя не останется сил для того, чтобы жить, но и уйти из жизни ты не сможешь».