Уже к вечеру на месте их гибели возник большой курган, а сколоты покинули это место, погнав свои стада дальше в степь.
Рана Неффалима зажила довольно быстро. Она затянулась, не дав никаких осложнений, но сердце его было полно тоски. И без того молчаливый и замкнутый, Неффалим стал еще более нелюдимым. Атей полагал, что его сын, потрясенный смертью матери, скорбит в душе, совершенно по-мужски, не позволяя слезам, что душат его сердце, вырваться наружу. Он и не знал, насколько был далек в своих мыслях от истинной причины переживаний Неффалима.
После набега сарматок для немногочисленной общины сколотов настали тяжелые времена. Атей потерял чуть ли не половину всего своего имущества. Погибли лошади, а также, как выяснилось уже через пару дней, была отравлена вода, которую пили овцы, так что падеж был велик. Конечно же, Атей вкладывал свои деньги в золотые украшения и другие ценные вещи, но основным его богатством были овцы. Он, как мог, выхаживал оставшихся овец, но, когда стало ясно, что опасность миновала, Атей не насчитал и четверти от ранее имеющихся голов. С трудом пережили они с Мадием наступившую холодную зиму. Атей не мог содержать работников-сколотов, которым необходимо было платить за труд, поэтому он решил отправиться в Ольвию, чтобы купить на оставшиеся сбережения несколько рабов. Поскольку Мадий был его единственной семьей, и больше некому было присмотреть за ним, он на этот раз решил взять его с собой в город. Кроме Атея, из общины сколотов в город собирались ехать еще несколько человек, так что путь в Ольвию не должен был быть опасным. Сколоты поручили следить за оставшимся имуществом своим сородичам. В тяжелые времена всем было выгодней держаться вместе, так что в город их провожали всей общиной. Мадий для них стал чуть ли не национальным героем, так что проводы оказались почти трогательными, словно сколоты уезжали навечно.
Впрочем, уехать навечно и было основным желанием Неффалима. Он ждал поездки в Ольвию, как никто другой. Но в то же время он прекрасно понимал, что уехать навсегда у него вряд ли получится. В этом мире ему было всего десять лет, а это значит, что он, несмотря на весь свой предыдущий опыт, не будет защищен от всяческих опасностей. Никто не воспринимает детей всерьез в мире взрослых. Этот непреложный закон действовал одинаково и в его мире, и в этом. Но в любом случае, в городе он сможет узнать что-нибудь о существовании Галилеи и Назарета. И если они все же существуют здесь, то он подождет еще лет восемь, десять, чтобы потом добраться туда, чего бы ему это ни стоило. Неффалима нисколько не интересовала судьба Атея и остальных сколотов, но они были нужны ему, как гарантия того, что он сможет повзрослеть. Он прекрасно понимал, что ему досталась после смерти не самая худшая участь. Он не был калекой, он не был рабом, так что его жизнь в общине сколотов можно было назвать вполне приличной. Вне всякого сомнения, его возмущали их невежество и варварские обычаи. Чего только стоила их традиция ослеплять всех купленных рабов и рабынь, чтобы они не смогли сбежать. Слепые люди в степи становились совсем беспомощными. Но все же, несмотря на все ужасы уклада жизни сколотов, Неффалим многому у них научился. Из простого торговца и ремесленника он превратился в воина, а умение постоять за себя в этом мире, полном смерти, было чуть ли не главным искусством выживания. После набега сарматок Неффалим убедился в этом лично, и больше никогда не жалел, что тратил столько времени на тренировки.
Путь в Ольвию был неблизким. Вначале шли вдоль реки Борисфен через древние земли Герры. В степи среди развалин древних городов, воображение Неффалима поразило обилие огромных величественных курганов. Старые могилы, которым было почти четыре сотни лет, - память о великой войне между персами и скифами. В этих местах пахло смертью, а уж Неффалим мог учуять ее, где угодно, так как имел честь познакомиться с нею лично. Атей объяснил, что скифами называют их, сколотов, все другие племена, подобно тому, как эллинов именуют греками сами сколоты. И даже рассказал легенду, отчего так происходит. Атей рассказал, что у греков был такой национальный герой по имени Геракл. Однажды он гнал быков и пришел в степи, где встретил полуженщину-полузмею. Она родила от Геракла трех сыновей. Встал вопрос о том, кто же из сыновей унаследует власть. Геракл решил устроить своим сыновьям такое испытание: каждый из них должен был натянуть тетиву на луке своего отца и подпоясаться поясом Геракла. Это дело было не из легких. Двум старшим сыновьям этого сделать не удалось. С заданием справился лишь младший сын по имени Скиф. От него и ведут свой род все скифские цари. И именно поэтому скифы так почитают свою праматерь - полуженщину-полузмею. Атей казал рукой на свой пояс, на котором была изображена женщина, у которой вместо ног вились змеи. Неффалим на это объяснение просто пожал плечами. Он не ощущал себя частью этого кочевого народа, по-прежнему чувствуя себя стопроцентным галилеянином. Если его в Ольвии будут называть скифом, а не сколотом, его это нисколько не волновало.