К: О чем это говорит?
Р: Это говорит нам о том, что положение чрезмерно расширенной грудной клетки и положение мускулов бедра не противоречат медленной смерти через распятие, при которой жертва должна опираться на пробитые ноги и приподниматься, чтобы сделать каждый вздох. В данный момент у нас имеется две версии смерти на кресте: либо из-за судорог мышц и как следствие неспособность приподняться, чтобы вздохнуть, либо это была остановка сердца из-за резкого снижения кровяного давления.
К: Подводя итог, мы делаем вывод, что тот, кто отпечатался на плащанице, был приговорен к смерти, после вынесения приговора подвернут жесточайшему бичеванию, и приговор был приведен в исполнение методом распятия на кресте. После смерти распятого в его тело был нанесен удар копьем, затем его сняли с креста и погребли в той самой плащанице, которая и подверглась вашему, столь подробному, изучению.
Р: Спасибо за внимание, оказанное вашим журналом нашей работе.
К: Спасибо вам!
Неффалим небрежно отбросил журнал в сторону и потянулся за сигаретой. Закурил. Долго молчал, сосредоточенно наблюдая за причудливо изменяющимися клубами голубоватого дыма, которые таяли в застывшем от зноя воздухе, играя кольцами.
Хэ Сяньгу робко накрыла маленькой прохладной ладошкой руку Неффалима.
«Все было так?» - спросила она и тут же пожалела о заданном вопросе. Возможно, нарушать тишину вообще не стоило.
Неффалим, не глядя на нее, отдернул свою руку, затем яростно затушил окурок в нефритовой пепельнице.
- Да, - хрипло ответил он. - Вот только ощущения от казни были несколько иные.
«Сейчас уже ничего не исправишь, - ответила Хэ, и тут же умоляюще добавила. - Ты не должен этого делать! Это... ошибка...»
Неффалим мрачно усмехнулся. Ошибок в его жизни было предостаточно. Они не пугали его.
- Если то, что я собираюсь сделать - ошибка, то, клянусь, эта ошибка будет последней в моей жизни...
«Если это ошибка, у тебя не останется сил для того, чтобы жить, но и уйти из жизни ты не сможешь. Не загоняй себя в угол».
Неффалим посмотрел на девушку, и взгляд его потеплел.
- Я должен вернуться в Назарет, - сказал он и, предвосхищая ее вопрос, тут же добавил, как отрезал. - Один!
Глава первая. Казнь
Неффалим вернулся в Назарет. Город, где начался его земной путь. Его влекло туда интуитивно, хотя та же извечно мудрая интуиция подсказывала избегать этого места. Мол, неужели тебе мало всего мира? Что тебе тут? И что тебе в этом месте? Маленький пыльный город. Ничего в нем нет. Ничего. Вспомни поговорку «Может ли быть хоть что-то хорошее родом из Назарета?» Ничего. Никаких ответов. Пустота. Только сильный ветер обдувал его лицо, специально расстаравшись, спутывая длинные волосы. Но Неффалиму нравился ветер. Он специально поднялся выше, на плоскогорье, оставив город далеко внизу и, прикрыв глаза, вдыхал ветер полной грудью, словно надеялся стать невесомым и оторваться от земли. Выше, выше, туда, где можно говорить с Богом и быть уверенным, что он тебя точно услышит. Туда, где нет никаких звуков, кроме величественного в своей тишине голоса гор, где его собственная душа звенит в теле особенно отчетливо. Ветер леденил кожу, соперничая с горячим полуденным солнцем, испепеляющим ее.
Неффалим медленно открыл глаза. Ничего не меняется. В этом месте времени не существует. Назарет вне времени, вне любых изменений, которые свойственны времени, этой странной форме бытия, в которой существует и бесконечно развивается любая материя. То есть, должна развиваться любая материя. Но если эти изменения и были, то никоим образом не ощущались. Словно время и пространство заключили в Назарете странный договор. Даже воздух здесь был иным. Словно он весь сплошь был пронизан каким-то сконцентрированным временем, проникавшим в его легкие и раскрываясь в них целым каскадом воспоминаний, таких живых, таких настоящих... Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.