« Конечно, интереснее, когда тебя учат книжники, а не хаззаны и синагогальные чтецы...»,- невольно размечтался Неффалим и тут же получил ощутимый удар розгой по спине, что заставило его с необычайным азартом вновь повторять урок. Старался говорить громче, чтобы усердие в науке казалось заметней.
После школы Неффалим вместе с другом, соседским мальчишкой Давидом, отправился за хворостом. Это было их ежедневной обязанностью. Потом, придя домой, Неффалим с удовольствием помогал отцу. Родитель учил мальчика гончарному делу.
Стоящему на коленях Неффалиму казалось, что если сейчас он поднесет свои руки к лицу, то все еще сможет уловить на кончиках пальцев тот щемящий, до кома в горле, родной запах свежей глины. Так пахло его детство, так пахло счастье. И еще в запахе той глины была абсолютная родительская любовь, которая казалась самым главным скрепляющим элементом той глины. И эта любовь принимала чудесные образы различных сосудов, наполняла их собой, словно бы запасала впрок, чтобы ее, этой любви, хватило Неффалиму на всю жизнь. Законсервированная вечная любовь. Ее и сейчас иногда находят археологи в глиняных черепках, расколотую, но все еще живую. Они стряхивают с нее пыль, аккуратно счищают с нее землю специальными кисточками, чтобы потом показывать в музеях. Сдувать с любви пылинки - это сложнее, чем ее убить. Сдувать с глиняных черепков пылинки - это тоже ремесло.
И еще одно воспоминание. Самое главное. «Не забывай, не забывай...», - мурлыкал ветер над ухом, легонько обдувая душевные раны Неффалима, как родная мать обдувает ранку своего ребенка, чтобы облегчить ему боль. «Не забывай!».
- Да и как я могу забыть тебя, Сарра... - прошептал Неффалим.
« Не забывай!» - словно приказ.
- Не забуду...
В тот день ветер был иным. Он был моложе, смелее и легкомысленней. Он гнал по долинам высохшие былинки, смешивал их с дорожной пылью, словно играл с ними в догонялки, специально поддаваясь, как взрослый поддается ребенку, чтобы тот выиграл маленькое соревнование. Запряженная двумя мулами и груженая глиняным товаром повозка медленно катилась по дороге в Иерусалим. Неффалим, оставив молодую жену дома, шел рядом с повозкой, то и дело подгоняя мулов подбадривающим окриком. К Пасхе в Иерусалим всегда стекается много разного народа, так что продать свой товар он сможет без труда. Он и в прошлом году так делал, и в позапрошлом. Вообще, Неффалиму везло в торговле накануне Пасхи. И все это оттого, что он никогда не скупился в храме на приношения. Неффалим всегда перед праздником отдавал в синагогу один сребреник маккавейской чеканки. Многие платили храмовую подать греческими драхмами или римскими динариями, но Неффалим всегда платил сребрениками, иудейскими монетами. И хоть приходилось копить этот сребреник целый год, Неффалим никогда не жалел об этих деньгах. С детства испытывая определенного рода неприязнь к эллинской культуре, он недолюбливал и греческие деньги, хотя, надо признаться, с покупателями не поспоришь. Однажды, например, пару лет назад, один купец купил у него посуды на целую мину, расплатившись, правда, пятьюдесятью драхмами и двенадцатью с половиной статиров. Одной мины единой монетой у него не нашлось, но так было даже лучше. Целую повозку посуды продал в первый же день. Разве можно это приравнивать к обычной удачливости торговца? Это были полные 25 сребреников! В тот год Неффалим отдал в храм две монеты, а на оставшиеся деньги купил двух новых мулов, побелки для дома, полотна для нового платья жене, муки, масла для светильников и немного мирра.
Об этом всем думал Неффалим, следуя по дороге к столице. Вместе с ним шли обозом и другие торговцы. Вместе идти всегда сподручнее, да и разбойники не так страшны. Правда, в этот раз Неффалим шел в город не просто торговать. Его снедало чувство любопытства. Даже до такого маленького городка, как Назарет, дошли слухи о том, что в Иерусалиме появился некий пророк, который, как утверждали, был его земляком. Впервые услышав об этом, Неффалим рассмеялся и, рассказывая вечером за ужином эту сплетню жене, не смог не вспомнить любимую поговорку назаретян: «Может ли быть хоть что-то хорошее родом из Назарета?» Как-то не укладывалось в голове, что в маленьком провинциальном городке, ничем не примечательном, где никогда не происходило никаких значительных событий, мог родиться и вырасти настоящий пророк. Если бы это было так, то об этом давно бы говорили на всех углах. В Назарете было бы не протолкнуться от всяческого люда, который приходил бы в город, чтобы посмотреть на пророка. Назарет стал бы популярным местом, и туда стекались бы религиозные паломники со всех концов земли. Если бы все это было правдой, не пришлось бы ему ежегодно ездить в Иерусалим, он вполне мог бы вести успешную торговлю и в Назарете. Сарра слушала мужа, согласно кивая головой. Она была беременна вторым ребенком, поэтому не могла ехать с ним. Первый их ребенок умер при родах, поэтому появление второго ожидалось обоими особенно трепетно. В любое другое время Неффалим с удовольствием взял бы с собой всю семью. Ничего, лет через пять, когда их будущий малыш подрастет. Если слухи о пророке - это правда, он к тому времени сможет изменить мир, и жизнь станет намного лучше.