– Роберт, спросите Джона, как давно он на нем летал?
Тиббетс задумчиво смотрел в потолок, сидя в старом автомобильном кресле, расположенном у стены и курил сигару.
– Год назад, – перевел Лазар ответ пилота. – Он мог бы делать это чаще, но топливо в огромном дефиците. Оно больше нужно для снегоходов. А полеты на самолете расцениваются не более чем забава.
– Красивая машина, – Яхонтов продолжал улыбаться. Самолет имел лыжные шасси и был установлен на постамент из вращающихся стальных барабанов, которые облегчали выкатывание самолета из ангара. Николай взглянул на висящую у ворот ручную лебедку. Видимо с ее помощью надо выводить самолет из укрытия.
– Замечательный аппарат, да Коля? – Яхонтов взглянул на Васнецова. – Мирный. Не созданный, для того чтобы убивать.
– Однако мы и его готовы превратить в ядерный бомбардировщик. – Усмехнулся мрачно Николай.
– Но ведь это для всеобщего блага. Разве нет?
– Конечно. Всеобщее благо, – с каким-то сомнением в голосе кивнул Васнецов. – А им трудно управлять?
– Да что ты. Это как на велосипеде. – Махнул рукой Варяг.
– Тоже самое ты говорил про Ил-76.
– Да это ни в какое сравнение не идет. Тут вообще все просто. Крейсерская скорость низкая. Значит, разгон большой не нужен. Главное набрать скорость отрыва, а она на нем не высока. И пташка сама начнет рваться в небо. Помнишь, что я тебе говорил про физику взлета? – Яхонтов подмигнул и улыбнулся. – Его даже ты сможешь в небо поднять без чьей-либо помощи.
– Да, – хмыкнул Николай. – Конечно. Только ведь я не умею ездить на велосипеде. Не довелось. – Он потер ладонью лоб и украдкой взглянул на Тиббетса, затем снова обратился к Варягу. – Слушай, так чего мы ждем? Нам осталось вернуться к луноходу, забрать бомбу и все. Уже сегодня можно покончить, наконец, с ХАРПом. Зачем нам идти к этим стражам?
– Ишь ты, шустрый какой, – Яхонтов покачал головой. – Во-первых, вариант со сбросом бомбы с самолета, это билет в один конец. У них тут есть старый парашют и у меня есть стропы, чтобы заменить на нем порванные. Но даже если сбросить бомбу с парашютом, очень мало шансов уйти на таком тихоходном самолете от взрыва. Так что если есть хоть призрачный шанс договориться со стражами… убедить их в том, что они охраняют вселенское зло и потакают гибели планеты, то этот шанс надо использовать, и тогда, быть может, никому не придется жертвовать собой.
– Но как же десятимильная зона вокруг антенного поля? – развел руками Николай.
– Мы же толком ничего не знаем, что там происходит. И, в конце концов, может, есть, чертов выключатель у стражей. Мы должны испробовать все возможности и оставить применение ядерного оружия на самый крайний и безвыходный случай. Разве мало этих бомб в свое время сотрясали землю? Да и пожертвовать из своих запасов топливо для самолета, люди не очень то хотят. Даже те, кто за уничтожение ХАРПа.
– Даже перед лицом всеобщей гибели? – удивился Николай.
Варяг развел руками.
– Так уж люди устроены.
– Вот уж действительно, – Васнецов покачал головой, – Люди… Знаешь, оглядываясь на весь наш путь, я вдруг начинаю понимать, что проще было, когда мы имело дело с пси-волками, морлоками и молохитами… а вот люди… Роберт. Роберт!
– Да юноша. Что вы хотите? – Лазар, присевший на какой-то ящик, взглянул на Васнецова.
– А что, хуманималы на этот ангар не нападают?
– Что вы. Нет, конечно. Они очень боятся открытых пространств. А этот холм не имеет никакой растительности и никаких свойств рельефа, которые могли быть укрытиями. Все на пять миль вокруг пустошью заполнено… или как это правильно сказать… В общем боятся они открытой местности. Это может у них рефлекс такой еще с ядерной войны. При ядерном ударе на открытом пространстве верная смерть. На город со стороны леса они пытались напасть неоднократно. А вот сюда ни разу.
– А кто тогда похитил дозорных ваших много лет назад?
– Так ведь никто не знает. Давно это было. Никаких следов не нашли.
– Ясно. Варяг, ну что?
– Скоро выдвигаемся, – кивнул Яхонтов. – Утром завтра. Надо выспаться. Да и в город надо вернуться дотемна. – Было видно, что ему не очень хочется расставаться с самолетом. Влюбленный в небо летчик, всегда им остается. Даже когда неба этого нет и мир укутан в белый саван мертвеца…