– Ужин – в субботу вечером, в моем доме, – сказал Романо тоном, совсем не напоминавшим приглашение. Эти холодные, жесткие слова скорее можно было назвать приказом. А у Клэр не было желания подчиняться.
– Не думаю, что...
– Разумеется, я также приглашаю Донато и Грейс.
Ну конечно, он понял: она не поедет к нему одна, поэтому и приглашает родственников. Но именно эта скрытая насмешка не позволит ей принять приглашение. Клэр внутренне ощетинилась: что он себе позволяет, в конце концов?
Обращается со мной как с глупой школьницей, не умеющей за себя постоять!
– Извините, Романо. Это очень любезно с вашей стороны, но мне правда хотелось бы сначала обжиться в этом доме. – Сказано было твердо. – Я уверена, что у нас еще будет возможность встретиться.
– Значит, в следующую субботу, – невозмутимо проговорил Романо.
На мгновение девушкой овладела паника: ее пыталась подавить воля гораздо более сильная, чем ее собственная, но отнекиваться дальше – значило бы выглядеть грубиянкой.
– Этого времени хватит, чтобы привыкнуть? – спросил он с притворной, как ей показалось, мягкостью. Черная бровь лукаво приподнялась.
– Думаю, что да. – Клэр лучезарно улыбнулась, делая вид, что не замечает никакого подтекста. И тут же внутренне сжалась, услышав слова Донато:
– Все получается очень удачно. У нас с Грейс как раз на следующий субботний вечер билеты в оперу. Помнишь, Романо, ты подарил их нам к дню моего рождения? Я хотел было предложить, чтобы Грейс пошла в оперу с Клэр, но, раз Клэр будет у тебя в гостях, мы пойдем вдвоем. А всей компанией – как нибудь в другой раз.
– Конечно, я помню, что в следующую субботу твой день рождения, – ответил Романо. Было в его голосе что-то, что подсказало Клэр: Романо ни на миг не забывал про день рождения Донато и про свой подарок. Она повернулась к итальянцу, чтобы посмотреть ему в глаза. Этот черный омут... – Я уверен, Клэр предпочтет, чтобы вы с Грейс вместе пошли на спектакль, – добавил Романо. – Разве я не прав, Клэр?
– Мне... – О, гром и молния!.. Почему я не согласилась на эту субботу, когда Донато и Грейс тоже могли принять приглашение? – Да, конечно, – поспешно сказала Клэр, потому что черная бровь поднялась еще выше. – Я ни в коем случае не взяла бы твой билет, Донато. Но, может, нас всех устроит суббота еще через неделю?
– Вздор! – произнес Романо так твердо, что было ясно: разговор окончен. – Донато и Грейс будут спокойно наслаждаться музыкой, зная, что вы у меня под присмотром, Клэр. – Черные глаза удерживали ее взгляд, а фраза была явно предназначена для нее одной. Потом выражение его лица стало таким благодушным, что у Клэр появилось желание хорошенько стукнуть его. Романо же обратился к остальным: – Значит, решено? Это будет вечер, приятный для всех четверых.
Только не для меня. Слова эти так громко прозвучали у нее в мозгу, что Клэр была почти уверена: их все услышали. Во всяком случае, Романо услышал.
– Я очень вам благодарна и буду ждать этого вечера с нетерпением.
– Замечательно, – заключил Романо, – очень, очень... мило с вашей стороны.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дура. Господи, какая же я все-таки дура. Сидя у туалетного столика, Клэр сердито посмотрела на собственное отражение в зеркале и откинулась на спинку стула. Ужинать один на один с Романо Беллини – самое последнее из того, чего бы она себе пожелала. Почему же она сейчас так готовится к этому? Ей бы молить Бога, чтобы он наслал на нее головную боль, грипп, умопомрачение – что угодно, только бы предотвратить встречу!
Клэр поерзала на стуле, ненавидя себя за панический блеск в глазах. Она не встречала Романо со дня своего приезда, но каждый раз, когда звонил телефон или раздавался звонок в дверь, сердце у нее екало. И все это – до тех пор, пока Донато случайно не упомянул за обедом, что Романо сейчас за границей, в деловой поездке.
– Он вернется вечером в пятницу, – добавил Донато, как бы подтверждая, что встреча не отменяется. – Клэр, ты готова?
Нет, она была не готова, но у нее не хватало духу сказать об этом вслух. Романо связал ее по рукам и ногам... Остальные же считали, что он просто уделяет внимание девушке, оказавшейся в чужой стране. Вот что ее раздражало!
Громко, сердито вздохнув, Клэр наклонилась поближе к зеркалу и стала наносить последние штрихи макияжа. Учитывая, что за ужином они будут только вдвоем, Клэр оделась просто, но элегантно. Белая вязаная кофта «букле» до талии, с длинным рукавом, длинная юбка из черной джинсовки.
Что касается прически, Клэр закрутила в узел свой каштановые волосы на самой макушке. Надо надеяться, несколько прядей, свободно свисавших вдоль лица, да еще густая челка несколько смягчат строгий стиль прически.
Осталось наложить серые тени на веки да вдеть в уши большие золотые кольца, и она будет готова. Покончив с этим, Клэр снова критически взглянула на свое отражение. Неплохо, подумала она, хотя я совершенно не похожа на женщин, к которым он привык. Однажды они с Грейс провели вечер, перелистывая альбомы со старыми фотографиями. Клэр убедилась в том, что Бьянка была красавицей и в детстве, и в зрелом возрасте. Тогда это ее почти расстроило.
Видимо, будет не так просто провести вечер с мужчиной, предпочитающим женщин типа манекенщиц: высоких и чувственных. Такими были его приятельницы, снятые с ним еще до появления Бьянки.
– Я думаю, в свое время Донато и Романо были настоящими прожигателями жизни, – сказала в тот вечер Грейс, но по ее улыбке было видно, что бурная молодость супруга нисколько ее не трогает.
– Гммм. – Клэр не могла оторвать взгляд от красавца на фото, кажущегося мальчишкой по сравнению с тем, какой он сейчас. Но ведь он потерял жену, а подобная потеря заставит возмужать кого хочешь. – Он очень горевал, когда Бьянка погибла? – осторожно спросила Клэр. – Видимо, для всех вас это был страшный удар.
– Да, страшный. – Клэр замечала и раньше, что ее подруга не очень любит говорить о сестре Донато. И сейчас, видя тень, пробежавшую по лицу Грейс, упрекнула себя за невольно заданный вопрос. – Но Романо справился. Мы все справились.
– Прости меня, Грейс, – проговорила девушка, – мне не следовало спрашивать. Я знаю, что вы с Бьянкой были не слишком близки, но все же она была твоей ровесницей...
– Клэр... – Грейс внезапно замолчала, на лице ее читалась борьба чувств. – Я... есть нечто такое...
– Что именно?
Ответа Клэр не узнала, потому что в комнату ворвался Лоренцо, за ним вошел Донато, и возможность поговорить была упущена.
Робкий стук в дверь спальни прервал воспоминания Клэр, и в ответ на ее «войдите» показалась горничная Джина.
– Извините, синьорина, но синьор уже приехал. – Маленькая горничная сияла так, словно это было изумительное известие. А у Клэр сердце остановилось на миг, а потом понеслось вскачь.
Итак, он здесь. Закрыв дверь, Джина снова оставила ее одну. Клэр зажмурилась, прижав руки к груди, и стала себя уговаривать: спокойно, спокойно.
Обрадуется ли он, узнав, как действует на нее? Клэр открыла глаза и гордо выпрямилась. Нет, она не покажет виду. Скорее умрет... Уму непостижимо, как могло случиться, что эти чувства обрушились на нее, чувства к человеку почти незнакомому. Да ей и не хочется узнавать его ближе! Она его недолюбливает.
Сегодня она будет держаться с ним за ужином холодно и бесстрастно. И даст Бог, ему больше не захочется повторять это «развлечение», исполняя свой долг родственника и друга семьи.
С этим решением Клэр вошла спустя несколько минут в гостиную. Романо сидел у камина с тлеющими поленьями и листал журнал для автомобилистов, который выписывал Донато. Как только Клэр появилась в дверях, Романо не спеша поднял голову, при этом его лицо было непроницаемо.
– Сiao, Клэр.
Он был так же неотразим, как и раньше. Только иначе одет: сейчас короткая кожаная куртка черного цвета с черными джинсами подчеркивали его какую-то темную, магическую силу. Клэр пришлось собраться с духом, прежде чем она смогла ответить: