Джетро тоже?
Могло ли то, от чего он страдал, быть похожим на мое вертиго? Неизлечимое, не поддающееся исправлению — что-то, что воспринимается как изломанное и неизменное?
Пока я тонула в слабости, Джетро потащил меня к старинному шкафу, где я хранила одежду, и начал отпихивать в стороны вешалки, чтобы открыть заднюю панель. Когда он тяжело надавил на дерево, стенка распахнулась, открывая взору отсек, в котором висели белые ситцевые женские сорочки.
Я застонала, изо всех сил пытаясь отмахнуться от затяжных последствий после атаки вертиго, и слабо сопротивлялась, когда Джетро переместил свое внимание на мою серую блузку.
Без слов он быстро расстегнул перламутровые пуговицы, без намека на сексуальный интерес или жгучее желание.
Мои конечности были бесконечно тяжелыми. Я посетовала на несправедливую судьбу своей фамилии, когда он стянул мои черные лосины до пола.
Оставив меня одетую только в белый кружевной бюстгальтер и трусики, Джетро стянул с вешалки ситцевую сорочку и надел ее на меня через голову.
Я моргнула, меня тошнило, когда он просунул мои руки в рукава, как будто я была ребенком.
Что происходит? Где мужчина, который держал меня, пока кончал в меня? Где мягкость... нежность?
В мгновение, когда я оделась, он приказал:
— Снимай свою обувь.
Я вперилась в него взглядом, в поисках хоть капли надежды. Я хотела залезть к нему в голову и заставить его снова заботиться обо мне.
Он выпрямился во весь рост, проблеск жизни осветил его черты.
— Нет. Просто... так лучше. — Он тяжело вздохнул. — Пожалуйста.
Я хотела бороться. Спорить. Но его мольба остановила меня.
Ирония заключалась в том, что я была той, кому должно быть больно — должна была заплатить долг, о котором не имею ни малейшего представления — тем не менее, ему было больнее.
Ему нужно было оставаться в своей оболочке, чтобы быть сильным.
Несмотря на мои опасения и ужас, которые все быстрее распространялись по моей крови, я не могла забрать это у него.
Я влюбилась в него. Каким человеком я буду, если охотно заставлю его обнажить свою душу, когда он не мог с этим справиться? Даже если его задачей было сделать мне больно?
Только глупая, влюбленная девочка могла мыслить в таком направлении.
Сделай что-нибудь, Нила. Он или ты.
Неправильно.
Схватив его за руку, я прижала наши татуированные подушечки вместе, воззвав все свое мужество.
— Мы вместе в этом. Ты сам так сказал мне.
Он напрягся, его лицо исказилось от запретных эмоций. Повесив голову, он кивнул:
— Вместе.
— В таком случае, делай то, что должен.
Мы стояли неловко, оба желали сказать то, что нарушит хрупкое мужество момента, но никто не был достаточно силен.
Наконец, он кивнул и указал на мою обувь.
Я не спорила и не ответила.
Когда я сбросила свои, украшенные стразами, шлепанцы, Джетро повел меня за дверь и через «Холл».
С каждым шагом мое сердце взлетало все выше и выше, каждое перепуганное биение когтями разрывало мое горло
Я была напугана в своей жизни. Я кричала от страха и выплакала все глаза, когда Вон почти утонул на пляже. Я почти впала в кому от ужаса, когда узнала, что не увижу свою мать снова.
Но этот... это поход ко Второму Долгу превратил мою кровь в деготь. Я двигалась, как будто была под водой, задыхаясь в ужасном сне, от которого не могла проснуться.
Я хотела своего близнеца. Хотела, чтобы он все исправил.
Оставляя «Холл» позади, Джетро продолжал вести меня по свежескошенной лужайке, мимо конюшни и псарни, где Сквирл и несколько гончих бегали на осеннем солнце, и дальше через холм.
В его шагах прослеживалась редкая хромота — едва заметная. Ему было больно?
Сорочка, в которой я была, ни от чего меня не защищала. Ветер исчезал в рукавах и выл вокруг моего живота, создавая мини-циклон внутри моего одеяния.
Моя дрожь все усиливалась, как будто мурашки целовали мою кожу.
— Что... что произойдет? — спросила я, вынудив себя оставаться сильной и мужественной.
Джетро не ответил, только ускорил свой темп, когда мы шли в небольшую горку. Когда мы оказались на хребте, у меня появился ответ на мой вопрос.
Перед нами был пруд, где Кат и его сыновья рыбачили на форель в день его рождения. Это было огромное искусственное строение, сделанное в форме почки. Ивы и камыши украшали его берега, зарываясь ветвями в темных глубинах.
Здесь было спокойно — идеальное место для пикника или послеобеденного ничегонеделания с книгой.
Но не сегодня.
Сегодня эта береговая линия не радушна к гусям и уткам, все зрители одеты в черное.
Кат, Кес и Дэниель стояли и ждали с нечитаемыми взглядами, когда Джетро тянул меня по травянистому холмику и ближе к моей судьбе.