— Это сиюминутная выгода, но потом шок пройдет. Люди научатся жить с этим откровением о человеческой порочности, как и со всеми другими. С исчезновением нас, „зеленых“ шутов, „Клаустросфера“ потеряет величайшее средство пропаганды. Они уничтожат нас, но тем самым навредят и себе, а Земля будет катиться к гибели без защитников и без эксплуататоров. Ведь разве можно продавать конец света без борьбы за окружающую среду? Мы то самое дерьмо, которое служит им удобрением.
— Продавать конец света! Господи, ты только послушай себя! Ты говоришь как Пластик Толстоу. — Розали не могла больше выносить манеру Юргена кичиться своим прагматизмом.
— Это большой комплимент, — улыбнулся Юрген. — Потому что Пластик Толстоу гений. Именно он первым понял, какой замечательной рекламой мы являемся для „Клаустросферы“. Именно он обратился ко мне и предложил нас финансировать. Поверь, если бы мы могли продавать себя так же талантливо, как он продает клаустросферы, планета определенно была бы здоровее.
— Нельзя продавать ответственность! Это не пакетик чипсов.
— Вот именно. Мы предлагаем ужасную правду и трудное решение, а продать и то и другое нелегко, понимаешь? Поэтому я и принял предложение Толстоу. Никто кроме него не станет поддерживать наше безнадежное дело с такой щедростью и постоянством.
Розали рухнула на стул, сделанный из оленьего рога. Она была обессилена и уничтожена.
— Ну и что мне делать? — спросила она наконец.
— Что делать? Ничего, а что же еще. Продолжай в том же духе. Возвращайся в свой отряд и готовь нападение на колонну с отходами. Очень мало людей знают то, что знаешь ты. Я, главные люди в движении и, разумеется, верхушка „Клаустросферы“. Если ты вздумаешь предать огласке то, что услышала от меня, я конечно же стану все отрицать. А нужно будет, так и заставлю тебя замолчать навсегда, потому что если тебе поверят, то группе „Мать Земля“ и „Природе“ придет конец и исчезнет последний барьер, отделяющий нас от „бегства крыс“.
— Я ничего никому не скажу, — ответила Розали глухо. — Ты прав, от этого будет больше вреда, чем пользы.
— Помнишь, что я однажды сказал тебе, Розали, — продолжал Юрген. — Будь осторожна с вопросами, малышка. Ты можешь услышать ответы, которые тебе не понравятся.
Добавить было нечего.
— Пойдем, Макс, нам пора, — устало сказала Розали. — Спасибо за откровенность, Юрген.
— Не за что, детка, — ответил тот. — Поздравляю с тем, что самостоятельно обнаружили правду. Я каждый день жду, что весь мир проснется и поймет, но этого не происходит.
Юрген предложил им поужинать, но они вежливо отказались. Розали не хотела больше разговаривать, она просто хотела уйти. Однако ее беспокоила еще одна вещь.
— Если ты дружишь с компанией „Клаустросфера“, то с чего это они пытались взорвать тебя в Брюсселе? — спросила Розали, когда они поднимались к вертолетной площадке.
— Они мне не друзья, ясно тебе, бестолочь чертова!! Ты что, ничего не поняла? Я беру их деньги, потому что ненавижу их! Я беру их деньги, потому что хочу бороться против них лучшим оружием. Я беру их деньги, потому что если я не остановлю их, они уничтожат Землю. Они платят мне, и я пытаюсь их убить. Простое деловое соглашение.
— А они пытаются убить тебя.
— Разумеется, пытаются. На данный момент движение возглавляю я, но есть и другие, и эти другие будут всегда. Возможно, однажды это будешь ты, Розали; у тебя очень высокая должность в нашем движении. Я ценен, но я не вечен. Поэтому они пытались меня убить. Поэтому они пытаются убить меня сейчас.
— Почему сейчас? — полюбопытствовал Макс.
— Потому что в „Клаустросфере“ сейчас небольшой кризис. Убежище есть у каждого. Толстоу должен сделать следующий маркетинговый ход. Он хочет запустить массивную и бесполезную модернизацию существующих технологий. Моя смерть станет для него невероятным взлетом. Представляете себе заголовки? „Зеленый бог умер!“, „Последний вменяемый человек на Земле убит!“, „Зеленое“ движение в смятении!“ Толстоу хранил меня для этого момента.
Розали уже собиралась садиться в вертолет. Она повернулась и посмотрела на Юргена.
— Значит, они платят нам, мы работаем на них, наши цели диаметрально противоположны и мы желаем друг другу смерти.
— Конечно, разве это не очевидно?
Юрген Тор наблюдал, как исчезает вдали вертолет с Максом и Розали на борту. Им повезло, подумал он. Возможно, ему следовало убить их за то, что они знают правду. Но почему-то он захотел дать Розали повариться в этом. Он был уверен, что она ничего не расскажет, и Юргену очень нравилось сознавать, что прекрасная, преданная маленькая Розали, гордость группы „Мать Земля“, будет вынуждена жить с этой ужасной правдой. Или, по крайней мере, с частью этой ужасной правды. Юрген не мог точно объяснить это даже самому себе, но он чувствовал, что, поделившись, по крайней мере, одним из своих темных секретов с Розали, он вроде как запачкал ее, и это было приятно. Он ощущал себя сильным и злым. Он заставил милую, чистую, маленькую девочку окунуться во мрак компромиссов и обмана, в котором он жил каждый день. Она теперь запачкана, как и он, и именно он сделал это.