– Я тебя беру на перевоспитание.
– На что? Малец, ты кажется не понял… Действие способности, что сохраняет людям жизни, не бесконечно. Это чётко прописано в правилах её использования. Только на время жестокая судьба позволяет мне общаться с людьми – но и это подарок и благословение по сравнению с тем, что было.
– Ну вот и отлично, а подарил и благословил эту радость я, а не судьба, – фыркнул я. – Так что беру тебя на перевоспитание. Это официальная государственная программа, в ходе которой мы с тобой спасём мир, а ты смоешь кровью свои грехи перед Родиной.
– Много слов вылетело из твоего рта, малёк, да мало смысла удалось мне из них извлечь, – задумчиво почесал бороду Бешбермак.
– В тюрьме тебе не понадобится способность общаться с людьми, всё равно посадят в одиночку куковать, – ответил я. – А я предлагаю тебе шанс поработать на наше государство, которое в благодарность простит тебе все грехи. Амну… амне…
– Амнистирует, – подсказал здоровяк. – Это было бы здорово, малец. Я так понимаю, для этого мне надо поступить под твоё командование? Не стану скрывать, стержень в тебе виден издалека, но готов ли ты терпеть рядом с собой полного психа?
Я не стал отвечать, что остальные члены пати – это демоница-каннибал и фея-трансгендер.
– Ты не переживай, Беш, – похлопал я его прямо по улыбающемуся на плече Гагарину, летящему к далёким звёздам верхом на драконе. – Если что-то пойдёт не так, я тебя просто прикончу.
– Это… успокаивает, – неожиданно произнёс мужик. – Какие будут приказы, командир?
– Мне нужно найти второго «воспитуемого». У меня квота на двоих преступников. Есть на примете кандидаты?
– А по каким критериям мы отбираем?
– Раз уж так пошло дело, то чем ёб…нутее, тем лучше.
И мы с Бешбермаком синхронно захохотали. В окружении трупов мы выглядели как два наполненных кровожадностью психованных ублюдка. Или не выглядели, а являлись ими?
– Ладно, мале… то есть командир, куда-то в ту сторону сбежала группа очень перспективных игроков, полностью подходящих под наш критерий. Пойдём их искать?
– А догоним? – удивился я.
– По моим расчётам, они как раз сейчас должны разругаться и начать убивать друг дружку. Это наверняка их замедлит.
– А пойдём, – махнул рукой я.
И мы потопали по лесу – здоровяк вёл нас напрямик, ориентируясь по ему одному ведомым приметам.
– Кстати, почему у тебя ник – Бешбермак? – спросил я. – Что это вообще такое?
– Знаменитое среднеазиатское блюдо.
– Вкусное?
– Никогда не пробовал.
– А зачем назвался?
– Просто так. Мне самому не очень нравится.
– А почему не сменил? Ну, до того, как пришёл СУР?
– Привык.
Любому другому собеседнику после таких ответов я бы уже прострелил голову. Ну или по крайней мере, начистил бы морду. Однако, Бешбермак внушал уважение. Скорее это он мне морду начистит, а не я ему.
Ну и исходила от него какая-то аура едва сдерживаемого насилия.
Так мы и шли, неспешно беседуя, пока не наткнулись на распятый на дереве труп.
– Удивительно, сколь велика человеческая фантазии в оформлении смерти, – поделился я философская мыслью. – Впору создавать новый вид искусства и соревнования проводить.
Глава 16. Good night, Sweet Prince
Распятый на дереве труп вряд ли символизировал что-то христианское – его ноги садисты-убийцы развели в стороны, чтобы легче добраться до паха. Почему садисты? Да потому что человек явно был ещё жив, когда деревянные колышки вбивались в его конечности. Об этом говорили как следы пыток на теле, так и ободранная кора, забившаяся под пальцы. Не надо быть судмедэкспертом, чтобы понять такую простую истину.
– А зачем они кишки обмотали вокруг дерева? Похоже на гирлянды… – удивился я.
– Говорят, в незапамятные времена морозному духу зимы, несущему смерть и разорение, приносили в жертву красивую девушку. Её прибивали к хвойному дереву, предпочтительно к ёлочке, и, достав кишки, наматывали их вокруг дерева. Со временем тело девушки замерзало, приобретая синий оттенок. Такую девушку-жертву называли по-разному, где-то Снежная Королева, а где-то просто – Снегурочка…
– Бррр, тебе бы страшные истории в пионерлагере после отбоя рассказывать, – передёрнул плечами я. – Вот ты загнул!
– В моей истории ни грамма лжи, а рассказал мне её один знакомый филолог, – некоторое время Беш помолчал. – Мир его праху.
– А что с ним случилось? – спросил я.
– Он выпивал не с тем человеком, и в конце концов, его голова оказалась засунута под струю горячей воды, – меланхолично ответил здоровяк.