Я поднялся и сказал девчонкам:
– Пойду пообщаюсь, действуйте по обстоятельствам.
Так поздно замеченные мною игроки, повернувшись, внимательно следили за моим специально неторопливым продвижением между кресел. Я двигался неспешно, давая им возможность рассмотреть меня и показывая, что не несу угрозы.
Драка в летящем где-то над Европой самолёте может привести к непредсказуемым последствиям, а парашютов нам не выдали.
– Привет, – поздоровался я.
– Салам, – ответил мне «Горец2109» со статусом «Братуха-борцуха».
Светлые коричневые волосы, коричневая же борода, почти голубые глаза диссонировали с его кавказским акцентом.
– Салам, – поприветствовал меня второй, «Мага2001» со статусом «Братуха борцухи».
Схожесть внешних черт выдавала в них родных братьев, вот только сложением Горец был поплотней и помощней. Действительно, «борцуха».
– В проходе нельзя стоять, – сказал я, перехватив недовольный взгляд стюардессы. – Поменяемся местами?
Они всё поняли верно. Горец кивнул своему брату и тот послушно уступил мне место, отправившись в конец салона.
– Меня зовут Ахмед, не надо называть меня по глупому нику, – проговорил Горец-Ахмед.
– Странно, что мы с вами оказались на одном рейсе, – прямо сказал я, устраиваясь на крайнее в ряде кресло по соседству со старшим из братьев. – Наша группа – государственные игроки, нас вели и контролировали. Вас должны были заметить.
– Не пойму, это обвинение или вопрос? – ответил мне Ахмед.
Я посмотрел в его спокойные, слишком спокойные глаза. Глаза человека, готового к смертельной схватке.
– Утверждение, – сказал я. – Ты и твой брат не просто так оказались на этом самолёте. Не знаю уж, как вы пробрались незамеченными и какие цели преследуете.
– И?
– Поведай мне о своих целях, – пожал плечами я. – Путь до Нью-Йорка не близкий. Я посижу рядом с тобой, а твой брат – рядом с моими тиммейтами. И пожалуйста, обойдёмся без резких движений. Вас двое, нас пятеро.
Уточнять, что двое будут спать до конца полёта, я не стал.
– Я не боюсь вас, – фыркнул кавказец. – В этой жизни я не боюсь никого, кроме Аллаха. Мой брат такой же.
– Это же твой бог, – удивился я. – Почему же ты его боишься?
– Мусульманин означает «покорный Богу». Аллах акбар! Все мы склоняем головы и становимся на колени только перед ним.
– А С.У.Р. что тогда такое?
– Знамение. Грядёт Судный День и Аллах каждого будет судить по грехам его, – проговорил Ахмед явно заранее заученную фразу. – И все кяфиры-неверные склонятся перед его могуществом…
Он ещё говорил что-то на религиозном, но я не слушал. Нет, ничего не имею против религии, пусть люди верят во что хотят, но без меня. Если уж родители мне что-то и передали, так это атеизм.
Впрочем, появление С.У.Р.-а требует пересмотра моих взглядов. Не один раз система указывала на некую «божественную» энергию – логично предположить, что есть некий бог, от которого она исходит. Или боги.
Только вряд ли С.У.Р. породила та всемогущая сущность, которой воздаёт хвалу сидящий рядом со мной в самолёте кавказец. Как-то слишком… мелко.
Скорее всего, этот новый бог или боги не создали С.У.Р., а сами созданы системой. Или будут созданы – почему-то пока они никак себя не проявляли. Разве что… я вспомнил полупрозрачные доспехи на паладине из уничтоженной нами Бригады. Раз есть паладин, то должны быть и боги, верно? Ммм, как сложно.
– Ты не ответил, Ахмед, – перебил я его. – Зачем ты здесь и как прошёл через кордоны госигроков?
– Не надо беспокоиться, – широко улыбнулся мой собеседник. – Мы не террористы и не планируем захватить самолёт, а то есть такой стереотип. Тот факт, что мы оказались здесь и сейчас на одном самолёте – случайность, вот и всё.
– Мы – это кто?
– Я и брат, – быстро ответил Ахмед, всё ещё улыбаясь.
– Врёшь, – покачал головой я. – У меня способность, позволяющая чувствовать ложь.
Он не дёрнулся, даже бровью не повёл.
– Если ты распознаёшь враньё, то понимаешь, что я сказал правду. Мы действительно не планируем…
Нас прервал пронзительный вопль – вскочившая со своего места женщина надрывалась в истошном крике, расширенными глазами глядя на прокатившуюся по проходу голову. Кто-то аккуратно отделил её от шеи одним ударом, оставив удивительно ровный срез – уж в отрубании-то голов я разбирался.