— В столовой по радио говорили.
Мастер оторопело посмотрел на Егора.
— Ты не слыхал?
— Нет. Но раз Саша говорит — значит, верно.
— Я же сам слышал, — подтвердил Сашка.
— Важно! — подобрел мастер. — За такое известие — прощаю тебя, но сейчас же к станку. Вот прогоним немцев — тогда наиграешься.
— Иди, Сашок, иди! — сказал Егор. — Раз наши начинают колошматить немцев — в танках большая нужда. Нам надо им помогать. Беги!
— Иду! — крикнул Сашка и, повернув каток, побежал к своему станку.
Восьмого декабря прилетела с фронта группа танкистов за новыми танками. Военпред Чижов привел к Махову невысокого, плотного командира в солдатском белом полушубке, в тяжелых валенках.
— Вот, Сергей Тихонович, познакомьтесь, это — посланец с фронта.
— Командир танковой роты Семериков, — представился военный. — К вам просьба, товарищ главный инженер. Прошу дать нам еще по одному комплекту запасных шестерен в каждый танк.
— Это зачем? — спросил Махов. — Вы что, в Берлин собираетесь?
— Пока нет, товарищ главный инженер, но вам по секрету скажу: позавчера наши войска под Москвой перешли в решительное наступление. Немецкая оборона прорвана в нескольких местах. Войска устремились в прорывы. Чтоб развить наступление, нужны танки. И такие, которые бы не останавливались на полпути. Вот почему я прошу запасные комплекты шестерен для коробки скоростей.
— Ясно, товарищ командир. То, что вы сообщили, радует и вселяет надежду на успех. Дадим не только но два — по три комплекта на каждый танк. Но скоро пойдут танки с новой коробкой скоростей, на которых можно делать любые переходы. Скажите фронтовикам, что в ответ на их победы мы ускорим выпуск танков…
Проводив танкиста и военпреда, Махов заходил по кабинету в радостном волнении. «Неужели началось? Даже не верится… Ведь ни в газетах, ни по радио ничего не сообщают… Или я проморгал?..» Он подошел к столу, взял несколько газет с этажерки, перелистал. «О наступлении под Москвой ни слова…»
Никому не говоря о разговоре с танкистом, Махов не переставал думать об этом. Вечером внимательно прослушал последние известия, и опять — ни слова… «Странно. Уж не подшутил ли танкист, чтоб выпросить лишние комплекты шестерен? Нет, такими делами не шутят… Видимо, наши решили не сообщать до поры. Очевидно, стратегия…»
Десятого он проснулся раньше обычного: еще было темно. Взял наушники и услышал знакомый сочный голос диктора: «В последний час! Еще удар по войскам врага!»
«Ого. Вот оно! Значит, танкист не обманул…» — Махов сел на кровати и стал слушать:
«Вчера, 9 декабря, наши войска во главе с генералом армии Мерецковым наголову разбили войска генерала Шмидта и заняли город Тихвин».
«Как, Тихвин? — сам себя переспросил Махов. Ведь танкист сообщил о переходе в наступление под Москвой?» Зазвонил телефон. Махов взял трубку, узнал голос Васина.
— Не спишь? Слышал? Что скажешь?
— Здорово! Поздравляю! — крикнул Махов. — Выходит, началась битва на Северо-Западе.
— Ты что, только проснулся, Тихонович?
— А что?
— Перед этим передали, что наши развернули наступление на юге. Освобожден Елец.
— Неужели?
— Да! Да! Быстрей одевайся — пойдем в цеха. Будем выступать на митингах.
— Хорошо. Сейчас приду, — сказал Махов и, положив трубку, стал быстро одеваться: «Ростов, Тихвин, Елец? Странно. А может быть, это отвлекающие удары, чтоб не дать немцам снять оттуда войска?..»
Сообщения о победах Красной Армии вызвали всеобщее ликование. В цехах проходили бурные митинги. Рабочие, отработав свою смену, оставались на заводе, чтоб помочь своим товарищам.
Васина, Махова, Колбина, Ухова и других руководителей завода можно было видеть в цехах в любое время суток.
Ночь с двенадцатого на тринадцатое декабря Махов провел в танковом корпусе, где рабочие обязались собрать сверх плана два тяжелых танка.
Придя к себе в кабинет, когда уже сквозь тучи пробивался рассвет, он сел за стол и тут же уснул…
В девять часов его растолкал помощник Копнов.
— Сергей Тихонович, звонил Васин, просил вас разбудить.
— Случилось что-нибудь? — приподняв голову, спросил Махов.
— Случилось, Сергей Тихонович, — дрожащим, радостным голосом сказал Копнов. — Только передали сообщение о провале немецкого плана окружения и взятия Москвы.
— Неужели? Вот радость! — воскликнул Махов. — Я этого давно жду. А ну выкладывай все, что знаешь.
— Газет еще нет, но я записал.
Махов, встряхнувшись, откинулся на спинку кресла.
— «Поражение немецких войск на подступах Москвы».