Джесси покачал головой.
— Боже, как бы я хотел, чтобы Аксель был здесь… он бы умер, чтобы увидеть это. Он объяснил бы все это лучше меня, потому что мои воспоминания отрывочны.
Я похлопала его по руке.
— Ты справишься, мне нужна только краткая информация. Остальное мы узнаем по ходу дела.
Джесси кивнул.
— В ерно. Итак… у атлантов был свой собственный набор богов, которые были для них очень важны. Всего их семь.
— Остальные три статуи — это королевские семьи Атлантиды, — сказал Кэлен более мрачно, чем обычно.
Я кивнула, не отрывая взгляда от верхушек гигантских статуй, которые я могла видеть. Из воды показалась лишь небольшая часть, но мне было достаточно, чтобы сказать, что каждая из десяти статуй будет такой же большой, как статуя Свободы в Нью-Йорке.
— Главные боги Атлантиды — Сонарис, бог моря, — сказал Рон, несколько минут назад появившийся из недр лодки вместе с Лариссой. Они были на корме лодки, и я, наконец, отвернулась от воды, чтобы рассмотреть их всех.
— Сонариса я знаю. Кто остальные?
— Лотос, богиня штормов и непогоды, — добавил Рон, и у меня внутри все сжалось.
— Драконис, бог подземного мира, — продолжил Джесси, загибая пальцы, чтобы всех пересчитать. — Он отправлял души, заблудившиеся в море, к их вечному покою. — Он прочистил горло. — По слухам, он также был супругом Лотос.
По моей спине пробежала еще одна дрожь, которую я проигнорировала.
— Кто еще?
Джесси торопливо назвал остальных.
— Фэллон, бог неба; Клун, богиня войны; Петуни, богиня плодородия. А седьмой бог — это всегда будет мать, которая является матерью всех богов. Наш первый бог. Та, что создала царство фейри и благословила сверхъестественных существ их способностями. Говорили, что она была супругой всезнающего бога, которому поклонялись люди. Что у него было свои творения, а у нее — свои.
Все в моем теле напряглось, будто кто-то мог щелкнуть по коже, и я разлетелась бы на миллион кусочков.
— Итак, шесть богов, одна мать всех богов и три королевских особы создают десять статуй, — тихо сказала я. Кем бы ни была моя мать, Лотос или королева Хелена, они обе были там, вырезаны из камня и им поклонялись.
— Есть много других богов, — напомнил мне Кэлен, выводя меня из шока. — Ты встретила Шеру, которая была второстепенным божеством, но есть и другие, гораздо более важные боги, которым поклоняются сверхъестественные существа. Включая бога оборотней и богиню фейри, но что касается специфического культа атлантов, то это наши основные.
Я покачала головой.
— Это много, особенно если учесть, что я все еще не уверена, как связана со всем этим…
— Мэддисон!
Меня прервал крик, и, обернувшись, чтобы посмотреть на море, я увидела знакомое лицо, покачивающееся в воде возле одной из огромных голов статуй.
— Коннор, — сказала я, наполовину раздраженная, наполовину смирившаяся с тем, что должна быть любезна с ним.
— Тебе нужно забраться сюда и посмотреть, что происходит под водой, — сказал он, подзывая меня к себе.
Скрестив руки на груди, я покачала головой.
— Честно говоря, я не верю, что ты меня не похитишь, так что пока я буду держать свою задницу на виду.
Он удивленно поднял брови.
— Трусишь?
Я фыркнула, приподняв брови в ответ.
— Чувак, мне не пять лет. Насмешки надо мной не заставят меня прыгнуть в море, чтобы доказать свою храбрость.
Коннор широко улыбнулся, и я в десятый раз пожалела, что он такой красивый. Придурки, которые похищают людей и помогают злым богиням-сучкам, не должны быть привлекательными. Их лица должны заставлять женщин бежать в противоположном направлении.
— Ты должна была навестить меня месяц назад, Мэддисон Джеймс, — сказал Коннор своим хриплым, чертовски раздражающим голосом. — Я был очень терпелив, но теперь тебе пора окунуть свою задницу в воду и принять свою Атлантскую сторону.
Джесси зарычал на него.
— А как насчет остальных нас? Мы все здесь Атланты. Почему ты уделяешь столько внимания Мэдди? — Он наклонился над краем, и его следующие слова прогрохотали сквозь стиснутые челюсти. — Она тебе не принадлежит.
Глупая счастливая улыбка Коннора исчезла, и я увидела, что его темные глаза смотрят прямо на меня.
— Сожалею об Ашере, — тихо сказал он, — но, по крайней мере, жертвой стала не ты, верно?