— Все равно, — настаивал на своем Баценков, — он — командир. Он должен набираться боевого опыта. В том числе опыта командования в боевой обстановке.
— Пока он наберется, он два взвода положит. Откуда людей в батальон будем брать, товарищ майор? Посмотрите: вот ШДК четвертой роты, вот — пятой, вот — шестой. И везде — недокомплект личного состава.
— У нас — Ограниченный контингент, — буркнул комбат.
— Ага, — поддакнул Скубиев, — в том числе и по мозгам некоторых вчерашних выпускников ВОКУ. Хорошо, что есть деды, которые могут вовремя поправить молодого лейтенанта, чтобы тот дров не наломал.
— Так ты, Сергей Александрович, за дедовщину.
— Нет. Но я воспринимаю ее спокойно, как объективную реальность.
— Простите, я не понял: какую такую реальность?
— Объективную. То есть существующую помимо нашей воли и сознания.
— Вам бы, товарищ капитан, в политическое, а не в командное поступать надо было.
— Мое счастье, товарищ майор, что вас не было в приемной комиссии.
Я опять провалился в сон, представляя капитана Скубиева семнадцатилетним подростком, в одних трусах стоящего посреди ковра на картонном квадратике перед военно-врачебной комиссией.
— На что жалуетесь? — спрашивает председатель комиссии юного капитана.
Скубиеву холодно стоять в одних трусах. Он поджал под себя одну ногу и обнимает себя руками, чтобы согреться. Он что-то мямлит в ответ, чего никто не слышит.
— Не понял. Громче пожалуйста, — просит председатель комиссии, — Ничего не слышно.
— Ну и кому ты жалуешься? — насмешливо переспрашивает начальник штаба, оборачивается на меня и я вижу его усатое лицо.
— … Ну и кому ты жалуешься? Дедовщина всегда была, есть и будет. И не только как последствие хрущевского сокращения войск в шестидесятых, но и как объективная реальность, — слышу я из-за перегородки голос настоящего Скубиева.
— Это какая же такая реальность, товарищ капитан? — язвительно уточняет комбат.
— Хочешь — докажу? — простецки предлагает начальник штаба.
— Докажи, — требует Баценков.
— Я на примерах. Можно?
— Давай на примерах, — соглашается комбат.
— Кого поставят дежурным по полку в Новый год: командира роты или молодого салагу?
— Ну, ты хвати-и-ил, — укоризненно тянет последнюю гласную комбат — кажется удар угодил в цель.
— А я тебе отвечу, — Скубиев охотно приходит на помощь своему непосредственному начальнику, — в новогодний наряд помощником дежурного пойдет самый молодой летеха в полку. А дежурным заступит капитан-залетчик.
— Это не показатель. Это везде в армии так поступают. Это уже вроде традиции. Никто и не обижается даже.
— Хорошо, — соглашается Скубиев, — давай откинем армию и возьмем гражданскую жизнь.
— А ты ее знаешь, гражданскую-то жизнь? — у комбата снова в голосе звучит ехидца.
— Я понимаю, куда ты клонишь. Ты хочешь сказать, что если мы с тобой в пятнадцать лет поступили в суворовское училище, то о гражданской жизни имеем слабое представление.
— Приблизительное и умозрительное.
— Тогда ладно. Давай возьмем "умозрительный случай" из гражданской жизни.
— Давай, — соглашается комбат, — бери.
— Допустим ты работаешь директором научно-исследовательского института. И вот у тебя освобождается должность начальника отдела. Старика на пенсию спихнули или баба в декрет ушла — не важно. Важно, что освободилось кресло и тебе нужно срочно подыскать замену на открывшуюся вакансию. У тебя есть два наиболее вероятных кандидата: молодой парень, только что защитивший кандидатскую диссертацию и недавно пришедший в институт, и серый, но исполнительный работник, который уже лет пятнадцать работает с тобой. Ничем себя не проявил, но и замечаний не имеет. Так кого ты поставишь руководить отделом: молодого талантливого пацана, от которого неизвестно что можно ожидать, или бесталанного, но проверенного кадра, при котором отдел будет заведомо работать не хуже, чем работал.
— Это перебор, — возражает комбат, — старый сотрудник знает институт, знает основные темы института, знает кто на что способен и кому что можно поручить, а молодой…
— Вот ты сам себе и ответил, товарищ майор, — радуется Скубиев, — исполнительный дед всегда лучше умного "молодого". Именно потому, что он уже пообтерся, знает куда можно, а куда нельзя совать свой нос и может еще подсказать молодым. А "молодой" он еще о-го-го сколько себе шишек набьет…