Что вы скажете, если я сделаю для вас специально отдельный рейс, и перевезу всех на отдельную планету, которая станет только вашей? - поинтересовался я - В космосе места много, можно будет не ютиться всем на одной планете.
Я скажу, что это нужно обдумать, и поговорить с Императором. То, что вы предлагаете, коснется всего народа Японии. Но, наши чашки снова полны.
Эви подняла свою чашку, и сказала:
Позвольте мне сказать.
Туман весенний, для чего ты скрыл Те вишни, что окончили цветенье На склонах гор Не блеск нам только мил, - И увяданья миг достоин восхищенья!
Откровенно говоря, я почувствовал себя в полной заднице. Насколько я понимал, следующий тост должен был быть моим, а в отличие от этих двух красавиц, я в японской поэзии разбирался чуть хуже, чем в ядерной физике, в которой я не разбирался вообще.
Тем временем, присутствующие оценили произнесённое Эви стихотворение, и переключили внимание на обсуждение нашего предложения. Хвала небесам, обсуждали на английском, так что я понимал, но помалкивал.
В какой-то момент, я решился, вспомнив чуть ли не единственное, что я помнил из японской культуры. Главное было преподнести все в нужном контексте, и вот тут могла возникнуть проблема.
Позвольте мне сказать. Наши дорогие хозяева, я - всего лишь гайджин, который был приглашен сюда из-за того, что могу быть полезен всем вам. Я - пилот. И как пилот, хотел бы, чтобы мы летели всегда и везде, но если нам случится приземлиться, то:
Лепестком сакуры
Хотел бы пасть я на землю.
Чистым и радостным.
Эви зажмурилась, явно узнавая предсмертное хокку одного из камикадзе времён второй мировой войны, Лаша чуть не пролила от удивления сакэ, а вся “девятка” уважительно склонила головы.
Когда чашки коснулись стола, Эви и Лаша, не сговариваясь, поднялись на ноги, повернулись к восточной стене залы и трижды хлопнули в ладоши, после чего то же самое повторили и все остальные, включая меня, у которого хватило мозгов понять, что есть какой-то ритуал, хотя я и не знал, с чем он связан.
Как-то незаметно обстановка изменилась, и на столе появился чай, и разговоры ушли в сторону от дел.
Чай... Это был не тот химический чай, которым могли потчевать в любой части мира. Это был аромат, который заполнял округу, наполняя воздух спокойствием и безмятежностью. Думать не хотелось, хотелось расслабиться и наслаждаться моментом.
Ты меня удивил - тихо сказала мне Лаша.
Я летун, помнишь? Нас учили всей истории воздухоплавания, и, в том числе, японской. Разумеется, не забыли и про камикадзе. Никогда раньше не мог понять, каким же должен быть такой “лепесток” падающий на землю, с кучей взрывчатки на борту. А вот сейчас начинаю понимать. Для этого нужна очень четкая цель. Цель, которая важнее всего остального.
Некоторое время мы наслаждались тишиной и покоем, пока, по жесту Ишиды, в дверях не возникли три женщины, одетые в кимоно. Каждая из них подошла к одному из нашей троицы, и торжественно вручила принесенные подарки.
Позвольте оставить вам, в память об этой встрече, и об удовольствии лицезрения, эти скромные дары.
Я с интересом развернул свой свёрток, и у меня в руках оказался длинный, белоснежный шарф из шелка. Девочкам же, насколько я увидел, достались кимоно.
Благодарим и сваливаем, - тихо шепнула Лаша - нам и так слишком много времени уделили.
Собственно говоря, мы так и поступили, каким-то образом не нарушив приличий. Уже в ховере Лаша ткнула меня в бок.
А ты держался лучше, чем и я, и они, надеялись. Тебя даже иногда можно будет выпускать в люди.
Ты что, ещё одну подобную встречу планируешь?
Может и не одну. Есть ещё картели, мафия... Шучу, успокойся. Вот уж к картелям я тебя точно не потащу. Там - звери. Даже по моим меркам. К Триаде - тоже, но тут уже по совсем иным причинам. Они... Слишком злопамятны. Мне вообще в Китае лучше не показываться.
Я задал вопрос, который мне не давал покоя.
Ты везде что ли отметиться успела?
Почти. Где-то меня рады видеть, где-то не очень, а где-то - очень сильно хотят видеть, но не всю, а только некоторые части. Жизнь была сложной.
Расскажешь?
Она повела плечами.
Может быть. Но не сейчас. И точно - не здесь. У меня с этим регионом... Особые отношения.
Ховер неторопливо заходил на посадку к ангару, где нас терпеливо ожидал сон, и обратная дорога.
Глава 22
Утро встретило меня под шорох ткани.
Продрав глаза, я выглянул из кабины “Хамелеона” где уснул по возвращении, и замер.
Посмотреть было на что. Девочки решили примерить свои подарки, и сейчас красовались перед всеми мужчинами собравшимися в ангаре.
Кимоно Лаши было ярко-красным, с вышивкой в виде золотого дракона и золотистым кантом, что ей удивительно шло.